Сразу за дверцей открылась бездонная пропасть, в которой, далеко внизу, плавали белые птицы, похожие на лебедей.
Пирошников перевел дух — и проснулся.
Словно впервые, он обозрел темный вестибюль со спящим вахтером и прислушался. Откуда-то из глубины доносился едва слышный гул, как от работающих машин. Возможно, это были вентиляторы, доставлявшие воздух на минус третий этаж, про другое он боялся думать. Он положил на ладонь крестик, подаренный ему Браткевичем, и долго вглядывался в него, пытаясь угадать, какую информацию транслирует датчик аспиранту.
Он встал с кресла и заглянул под лестницу, где на диване спала Серафима. Им начинало овладевать знакомое похмелье — знакомое не ему одному, а сотням тысяч мужчин в России, которое выражается не только и не столько в головной боли или мерзком ощущении во рту, а в осознании краха жизни, приступе смертельного страха и томительного чувства вины перед всеми, а особенно — перед близкими.
Вот и сейчас, разглядев под лестничным пролетом лежащую фигурку Серафимы, он остро пожалел ее, спросив себя, с какой же стати он держит рядом с собою женщину, которая могла бы создать семью с нормальным молодым мужчиной, воспитывать детей, радоваться жизни, наконец, вместо того чтобы ночевать под лестницей в офисном здании.
— А вот за других думать не надо… — раздался из-под лестницы сонный голос Серафимы.
— Прости, — сказал он в темноту. — Ты слышишь гул?
— Слышу… Это отзвук вашего блюза, — сказала она.
— Да перестань! Ты преувеличиваешь.
— Вот увидите.
Пирошников взглянул на часы. Было семь двадцать утра. Он вспомнил свой ночной сон. «Птицы какие-то странные…» — подумал он и, вновь упав в кресло, закрыл глаза.
Глава 18. «При чем тут Пизанская башня?»
Наступившее утро нарисовало перед Пирошниковым ряд новых проблем, самой мелкой из которых была проблема утреннего туалета.
К счастью, оказалось, что Серафима решила ее еще вчера, раздобыв ключ от офиса страховой компании «Яблоневый Спас», располагавшейся рядом, в первом этаже. Пирошников взял ключ и, размышляя о связи ночного яблоневого сада с названием фирмы, отправился в туалет с мылом в руках и полотенцем на плече. Фирма начинала работу в десять, оставалось лишь полчаса, чтобы привести себя в порядок.
Миновать заступившую на дежурство Ларису Павловну просто так не удалось. Заметив Пирошникова, удаляющегося по коридору первого этажа, она выкрикнула вслед:
— Вы думаете, это вам сойдет с рук?
— Угу, — кивнул Пирошников, не оборачиваясь, и скрылся в глубине коридора.
Серафима уже готовила завтрак с помощью доступных электроприборов. В холле распространился запах свежего кофе.