Я прыгнул обратно к Михаилу. Его голова была склонена, подбородок упирался в грудь.
— Миша! Сейчас! – потянулся к гвоздю.
Руки опустились сами собой. Я вдруг отчетливо понял: он умер. Все, Михи нет, передо мной тело без души. Положил ладонь ему на грудь. Сердце не билось.
В заднюю дверь ударили, и донесся голос Зверобоя:
— Кто внутри, сколько их?
— Один, — слабо отозвался Кузьма. – Не знаю кто, не разглядел.
— Точно один? Гига, твою налево, ты что…
— Кончился Гига, — ответили Зверобою равнодушно. Голос, видимо, принадлежал Рыбе. – Отсюда вижу. Вон и кровь по кабине стекает.
— Он один, — повторил Кузьма.
Взявшись за «махновку», я повернулся кругом. Их там четверо. Не смогу застрелить всех – одного, максимум, двоих, если рывком сдвину дверь и сходу выстрелю. Меня завалят почти сразу. За Миху не отомщу.
В дверь снова ударили — сильнее. Неразборчиво заговорил Зверобой. Скорее всего, он уже сообразил, как попасть внутрь.
— Боров! – позвал главарь. – Сюда, быстро!
Им даже взламывать ее не надо, Борову достаточно войти в кабину и открыть огонь из своего пулемета. Снесет и дверь, и все, что за ней. Я повернулся влево, вправо. Попятился, оглядываясь, под ногами скрипнуло, глянул туда – люк. Присел. Он тоже был закрыт на засов, а на том – большой висячий замок.
Под лавкой у борта стоял деревянный ящик, в каких обычно держат инструменты. Вытащив его, я откинул крышку – так и есть. Достал длинный ломик, поддел замок, нажал, рванул - и тот сломался. Приоткрыв люк, заглянул. Подо мной был темный асфальт. Можно спрыгнуть, проползти в сторону ремонтной ямы, вскочить, выстрелить и бежать. Этим путем смогу выбраться… наверное.
— Боров, шевели копытами! – теперь голос главаря доносился из другого места, со стороны борта, то есть из-за спины Михи.
Напарник просил сжечь его.
Поняв, что надо делать, я схватил канистру с бензином, раскрыл и стал поливать пол. Плеснул на тело Михи. Бросил канистру на бок, топливо толчками потекло из горлышка. И тут я сообразил, что спичек нет, остались в куртке!
Раздались тяжелые шаги. Так, Боров подвалил. Опять голоса, с двух сторон… нет, уже с трех. Я свесил в люк голову. В свете костра виднелись ноги: позади машины, с правого борта, а вон пара движется к кабине – это Боров, судя по размеру. У второго борта, за которым была ремонтная яма, пока что никого не видно.
Я склонился над ящиком с инструментами. Достал из него железный короб, где лежала всякая мелочь, гайки, болты, шурупы и гвозди, поставил его в лужу натекшего бензина. Распахнул люк и тихо спрыгнул. Днище грузовика оказалось на высоте груди.