— Итак, — резко начал он, — все прошло согласно вашим планам и желаниям?
— Разумеется.
— Значит, человек, о котором идет речь, сейчас в Англии?
— Все говорит за это.
— Каковы ваши отношения с крестницей господина Леруа?
— Не вижу связи с нашим делом.
— Позвольте мне задавать те вопросы, кои я полагаю необходимыми.
— Хорошо, раз вы так настаиваете. Мы с ней любезничали, не более того.
— Вас называют соперником Пейли.
— Оказывать любезности не означает ухаживать.
— Носите ли вы синий форменный плащ?
На лице промелькнула презрительная улыбка.
— Вопрос содержит ответ.
— Можем мы на него посмотреть?
— Сударь, сколь далеко намерены вы простирать свою дерзость? В чем меня, в конце концов, обвиняют? И по какому праву вы допрашиваете офицера короля?
— Не заставляйте комиссара прибегать к силе, — холодно произнес Бурдо.
— Сударь, — продолжил Николя, — прошу вас, ознакомьтесь с этим приказом.
Он протянул ему письмо, подписанное королем.
— Но… господин де…
И он закусил губу. Николя догадался, какое имя чуть не сорвалось с его уст.
Пожав плечами, Риву повел их в спальню. Там не было ничего лишнего: старинный портрет женщины в чепчике, распятие, комод, кровать, ночной столик, большой шкаф — все как в деревне: только самое необходимое.
— Вся моя одежда здесь.
— Прежде чем приступить к осмотру, скажите, вам доводилось терять пуговицы?
— Конечно. Приходилось пришивать новые.
— Вы потеряли пуговицу во время вашего разбойничьего нападения на Лавале, художника-пастелиста. Это не вопрос.
Риву вновь отразил удар.
— Зачем тогда вы задаете вопросы, если заранее знаете на них ответы?
— Ваши слова подтверждают имеющиеся улики. Вы признаете, что явились к Лавале, чтобы уничтожить портреты Пейли и…
Несмотря на сопротивление молодого человека, он схватил его за левое запястье и поднял на уровень глаз. На нижней мягкой части ладони, с мелкими промежутками, отпечатались синие точки.
— …там вас укусила молодая женщина, с которой обошлись крайне грубо.
— Вы все правильно говорите. Но знайте, господин комиссар, что на карту были поставлены интересы, превосходившие…
— Были? Превосходившие?
— Я получил приказ избавиться от всех, кто так или иначе мог проникнуть в тайну государственной важности.
— Понимаю. И для этого вы ворвались в частное жилище, уничтожили произведения искусства и, полагаю, отправили в мир иной невинного человека, а потом еще и преследовали девицу.
— Девицу легкого поведения! Да убережет нас от них Господь. Бедняжка!
Слова были произнесены таким оскорбительным тоном, что Николя замер, словно скованный льдом. Опасаясь, как бы он не схватился за шпагу, Бурдо положил ему руку на плечо.