Неизвестно удовлетворило ли объяснение Скворцова, но больше эту тему он продолжать не стал. Поднял другую.
- Что будет, если император не захочет направить Валерия Александровича в Германию. Направит скажем, в Иллирию, ведь там мятеж и войска нужны. Он император кто его может заставить.
Лютаев снова спокойно смотрел на генерал-майора ФСБ. Все это походило на дуэль, и сидящим в комнате было как-то неуютно от того, что они присутствуют при этом зрелище.
- Может направить и куда-нибудь в другое место - подтвердил маг - но вероятность не велика. Если с восстановлением прав будет все в порядке, а другое маловероятно, то отправлять его в другое место неразумно. В Паннонии хотя все и идет к победе, но там все таки война, а подвергать опасности жизнь последнего наследника Корвусов глупо, да и патриции не поймут. С другой стороны ему нужно пройти службу, чтобы начать административную карьеру. Южные провинции все тыловые. Африка вообще сенатская провинция. Единственное более - менее опасное место, где можно отличиться и особо не рисковать - Германия. Впрочем, такие вещи решает администрация принцепса. Император лишь подтверждает или отвергает решение. А с администрацией, как я вам уже говорил, у нас все в порядке. Если уж чего-то опасаться по-настоящему, то Тевтобургской битвы. Здесь все в руках Валерия Александровича и мы ничем здесь ему не поможем. Единственное что ему может помочь, это подготовка и он сам, вернее его способности хладнокровно принимать решения в опасных ситуациях. В этом я очень сильно на него надеюсь, и вы думаю, тоже.
Что же объяснение вполне разумное. Там действительно ему никто не мог помочь, кроме него самого. Скворцов о чем-то задумался, усмехнулся, и продолжать разговор не стал. Они в тот день совещались еще минут пятнадцать и больше к общим планам не возвращались до самой весны.
Весна наступила для Валерия неожиданно быстро. За отлаженной жизнью состоящей из тренировок, занятий он как-то не заметил, что день стал длиннее, морозы от которых окна покрывались разводами, сменялись метелями, метели оттепелями и вдруг под ярким солнцем зазвенела капель. Все это время он занимался латынью, на которой говорил уже довольно бегло и фехтованием. Хотя раз в неделю они регулярно посвящали время метанию пилумов и дротиков, а также римскому строю, фехтование теперь было основой всего, что преподавал ему Нолин. И занятия здесь проводились также до седьмого пота. Однажды они остались после занятия, когда Валерий после душа сидел перед большим окном и смотрел как гаснет весенний день. Сквозь форточку с улицы пахло сыростью, весенними запахами и слышались жизнерадостные звуки весны.