Просто, политическая необходимость такова, что надо иногда, скажем так, не совсем виновного оформить. Ради блага всех остальных.
Вы, Анна Петровна, в органах год всего, ведь партизаны и подполье, это все ж несколько иное. А я с сорокового, а раньше на границе служил, и дело имел со всякой швалью, шпионами, бандитами, контрабандистами, такого насмотрелся. Так что, привыкнете!
Дура, дура. Вот понимаю, что предтеча будущих "интердевочек", а все же жалко. Воронов за столом, бумаги раскладывает, я будто так зашла, а эта на стуле напротив. Вид у нее, не скажу что сильно запуганный и сломленный. А скорее, как у школьницы, которую к директору вызвали, за разбитое окно.
-Зачем англичанина-то? - спрашиваю я - что, наших парней не хватало?
-Наши - бросает она, будто с презрением - а тут, настоящий лорд.
-Лорд? - смеюсь я - что он представлялся тебе аристократом, четвертым сыном кого-то там, показания твои читала. А ты поверила, дура? Суперкарго, это второй помощник капитана, всего лишь. Да и будь он даже настоящим сыном британского лорда, у них же майорат, то есть старший сын получает все, а прочим, дырка от бублика. Тебя, дуру, просто валяли за красивые сказки, а ты верила?
-И пусть! - вдруг почти кричит эта дура - а если я хотела? Хотела верить, что вот этот, лорд, завтра увезет меня куда-то, где мы будем жить счастливо? А то у нас про один лишь план, и эту войну проклятую, а где любовь? Надеяться хотелось, что вот завтра, завтра, снова завтра! И сейчас мне так жить легче. Чем наши серые будни, на заводе одиннадцать часов, после лишь в койку, и снова!
-А дальше что? - спрашиваю - зачем нужны мечты, если их нельзя воплотить? Тогда они, как опиум для народа, смотри розовые сны, сидя в грязи.
-Ну не всем же адмирала удается окрутить? - вдруг щерится она, как зверек, смотря на меня с ненавистью - сама-то ходишь во всем буржуйском? А твои собачки моего Андрюшеньку грабили и били, когда он ко мне шел, "наши женщины, это наше достояние", я вас просила, меня защищать? Я, чтобы вы знали, передовичкой была, и в комсомол заявление подавала, а мой отец в Красной Армии с восемнадцатого, и первым колхоз организовывал в нашем уезде!
Я даже не знаю, что ответить. Тут вмешивается Воронов, и разговор идет на повышенных тонах. Короче, выясняется, что в убеждениях этой дуры сущая мешанина - у нас надлежит всем маршировать строем, разговаривать лозунгами, одеваться в дерюгу, "быть как все", женщинам рожать будущих красноармейцев, и без всяких там нежностей-ухаживаний, поскольку это разлагает. Но так как товарищ Сталин провозгласил, что социализм в одной стране, то все это исключительно у нас, а за границей совсем другое - и любовь, прекрасная как сон, и утонченно-изысканные лорды, целующие дамам ручку, и роскошные дворцы, и красивые платья... ну в общем, все прилагающееся. Тебя кто этому учил? Отец, солдатским ремнем вбивал, как социализм-коммунизм строить, ну а я по ночам книжки всякие читала, отец малограмотный был, лишь посмеивался. По бумагам, отца твоего в тридцать седьмом... потому тебя в комсомол и не приняли. Да, в своем колхозе ты так и осталась бы с мечтами - но угораздило же попасть туда, где есть самые настоящие иностранцы, вот и переклинило мозги, все время живу как положено, план выполняю, но хоть на минуту туда заглянуть, в мир мечты!