Интересно что японцы имели от этого некоторую защиту. Утонченный эстетизм самураев был не прихотью, а именно якорем, стабилизатором психики, помогал не скатиться в безумие. Это трудно понять европейцам, удивляющимся японской смеси чувства прекрасного с нечеловеческой жестокостью. Не знал этого и Тиле, по европейской привычке разделять, анализировать - ну какое отношение красота может иметь к войне?
Он знал лишь одно - этот невыносимый страх внутри отступает на время, сжимается от волны страха снаружи. Тогда в Атлантике, глядя на барахтающихся в волнах унтерменшей, даже на мостике были слышны их вопли, адмирал вдруг ощутил внутри себя гармонию и покой. И радостный прилив энергии, будто эти низшие существа, умирая, отдавали ему свою жизненную силу. И ощущение себя не тварью, дрожащей перед демоном - а богом и вершителем, хотя бы для этих... А когда их наберется сто тысяч, что будет тогда? Он не знал, отчего он считает эту цифру чем-то вроде порога - но был уверен, что при ее переходе что-то произойдет. Пока, по его подсчетам, счет едва перетягивал за двадцать тысяч. Черт бы побрал этих макаронников, он должен был быть там, в Индийском океане, сразу семнадцать тысяч единиц могли бы лечь на его алтарь жертвенными барашками! Поймать бы вторую уцелевшую "королеву", или войсковой конвой! Сто тысяч - неужели за этим порогом можно стать подлинным сверхчеловеком, с которым даже полярный демон будет на равных?
"Гнейзенау"? Прости, старина Кранке, с тобой ничего не было решено, и твоя судьба была чистой удачей. Я знал лишь, что эти два корабля, "Гнейзенау" и "Зейдлиц", на Балтике совершенно не нужны, а мне могут принести пользу - и даже ваша гибель на переходе была бы лишь тактической неудачей, при том же стратегическом результате. Рейхсфюрер все же поступил мудро - или всего лишь решил позаботиться о новой игрушке? - когда приказал довооружить поврежденный линкор новыми пушками. Эти пушки, уже изготовленные для последующих "тирпицев", в сороковом хотели даже продать русским, затем поставить на батареи в проливе Скагеррак - но рейхсфюрер настоял, и решил тем самым судьбу корабля, он нужен мне здесь, в Атлантике, против англичан, пока Полярный Ужас недосягаем! Неужели Кранке тоже коснулся его воли, надо будет после расспросить - такое везение, или все же глупость англичан? Идти самым полным, огибая Британские острова по тысячемильной дуге, даже срезая угол в самом начале, пока не обнаружили, или ночью. Момент истины был, когда ты обогнул Ирландию, дальше мы уже могли тебе помочь.