Он поднял взгляд.
— Когда миссис Уичкот нашли в Иерусалиме? Вам известна точная дата?
— Утром в пятницу, семнадцатого февраля, сэр, — ответил Малгрейв.
— Кто такая эта миссис Фиар? Она связана с нашим делом?
— Она некогда работала гувернанткой в доме отца мистера Уичкота, сэр. Я не раз видел ее в Ламборн-хаусе, и полагаю, что мистер Уичкот порой навещает ее на Трампингтон-стрит… — Он мгновение подождал с невозмутимым видом, но Холдсворт ничего не ответил. — Принести булочки, сэр, или вы подождете мистера Фрэнка?
— Нет… будьте добры, разбудите его.
Джип поднялся по лестнице, приволакивая ногу, и постучал в дверь Фрэнка. Подергал за ручку. Затем спустился по лестнице обратно.
— Не отвечает, сэр. А дверь заперта.
Холдсворт поднялся наверх, дернул за ручку и окликнул Фрэнка по имени. Потом ударил плечом в дверь. Та распахнулась. Джон ввалился в комнату так быстро, что чуть не упал.
Кровать была пуста, покрывала отброшены. Фрэнка не было видно, и ему негде было спрятаться.
Малгрейв подошел и встал за спиной.
— Ладно хоть не повесился, сэр. Здесь, по крайней мере.
— Придержи язык, — рявкнул Холдсворт, хотя мгновением ранее его посетила та же мысль.
Он подошел к окну — небольшому отверстию под самой крышей, над которым нависала солома, — высунул голову и посмотрел вниз. Совсем невысоко для мужчины роста Фрэнка, если ему удалось выбраться из окна ногами вперед и прыгнуть. Когда-то под самым окном была клумба, теперь заросшая сорняками. Она обеспечила бы ему мягкое приземление.
Холдсворт вернулся в комнату и огляделся по сторонам.
— Он взял сюртук и шляпу, которые надевает на охоту, — сообщил Малгрейв. — И крепкие ботинки.
Холдсворт выдвинул ящики небольшого комода, один за другим. Трудно было сказать, что еще взял Фрэнк, если взял. Он нашел кошелек с полудюжиной гиней и серебром. У Фрэнка есть другие деньги? Или ему не нужны деньги там, куда он отправился?
— И где же этот прохвост? — спросил Холдсворт.
Малгрейв поднял глаза к потолку, как если бы надеялся прочесть там ответ.
— Одному богу известно, — ответил он и после очередной старательно рассчитанной паузы добавил: — Сэр.
Рано утром в среду, четырнадцатого июня, в переднюю дверь Ламборн-хауса заколотили. Огастес, спавший в комнатке у кухни, глубоко погрузился в сон с участием давно покойного отца, подмастерья плотника, и поначалу стук смешался со сном и стал его частью. Но затем стук переместился к задней двери дома и стал громче. Наконец шум вынудил Огастеса неохотно пробудиться от сна и вернуться в реальный мир.
Выкарабкавшись из кровати, он первым делом подумал, что мистер Уичкот будет в ярости из-за подобного грохота в такую рань. Стук не прекратился, даже когда Огастес крикнул, что поспешает со всех ног. Наконец он справился с засовами на кухонной двери.