(Под «антисоциальными элементами» понимались, в том числе, лица, находящиеся под арестом — евреи, цыгане, русские, украинцы, поляки с более чем трехлетними приговорами, чехи и немцы с более чем восьмилетними приговорами.)
«Учитывая стоящие перед правительством задачи решения восточной проблемы, уголовные преступления евреев, поляков, цыган, русских и украинцев в будущем не будут рассматриваться обычными судами, а будут передаваться на рассмотрение самому Рейхсфюреру»[67].
По мере того, как условия в лагерях становились все менее и менее контролируемыми, множились возможности личного обогащения. Например, согласно специальным приказам Гиммлера, первый из которых вышел уже 23 сентября 1940 года, следовало снимать золотые зубы умерших заключенных, тогда как у живых золотые коронки снимались, если они «не подлежали ремонту». Предполагалось, что золото, наряду с другими конфискованными ценностями, должно помещаться в Рейхсбанк на счет СС, открытый на вымышленное имя Макса Хелигера. В середине войны Рейхсбанк неоднократно пытался заложить груды ненужных ценностей под твердую валюту[68]. Упоминая эту мрачную охоту за сокровищами в ходе речи, произнесенной в октябре 1943 года, Гиммлер сказал: «Мы забрали у них все, что было ценного. Я выпустил четкие приказы о том, что эти ценности должны быть переданы Рейху все без остатка. Выполнял эти приказы генерал СС Поль. Мы ничего не взяли себе». Он добавил, что замеченные в воровстве сотрудники СС будут расстреляны. Однако вскоре стало ясно, что эта мрачная охота за сокровищами принесла лишь часть возможной добычи и что в лагерях воровали все, кто мог. К примеру, Глобочник в течение 1943 года сколотил состояние в Люблине, и осенью Гиммлер был вынужден начать официальное расследование контрабанды золота, ставшей самым обычным делом в Аушвице. Заключенные чаще оценивались по золоту во рту, а не по работоспособности.
По мере развития своих деловых качеств Гиммлер осознал, что дополнительный источник дохода лежит в открытой продаже еврейских свобод. В конце 1942 года он выступил с предложением о том, что целая дивизия СС в Венгрии может финансироваться за счет продажи эмиграционных разрешений словацким евреям. Гиммлер был известен склонностью к компромиссам по отношению к политике искоренения в тех случаях, когда финансовая прибыль рейха значительно превышала неприятности от выживания некоторых евреев. Меморандум, составленный в декабре 1942 года и подписанный Гиммлером, гласит: «Я говорил с Фюрером о предоставлении амнистии для евреев за твердую валюту. Он разрешил мне это в тех случаях, если они привезут действительно существенную сумму из-за границы».