Хаусхофер играл роль связного между Гессом и Карлом Буркхардтом, президентом Международного Красного Креста в Швейцарии, который был другом семьи Хасселей. В мае, перед вылетом Гесса, Буркхардт сказал фрау Хассель, что в апреле его посетил «агент Гиммлера», который, во время визита в Цюрих, спросил Буркхардта, согласятся ли, по его мнению, англичане обсуждать возможные условия перемирия с Гиммлером вместо Гитлера. Этим агентом, несомненно, был Лангбен, который позже в этом же году, в августе, познакомился с Хасселями и стал одним из их близких друзей.
Эта запутанная цепочка взаимоотношений вполне могла привести к тому, что Гиммлер, и, возможно, даже Гитлер, заранее знали о миссии Гесса в Англии. Во всяком случае, Хаусхофер, чья роль в полете Гесса была известна гестапо, отпустили по приказу Гитлера после всего лишь короткого заключения, и он находился под покровительством Гиммлера до самого конца войны. Однако, вполне вероятно, что именно Лангбен был источником слухов, клубившихся вокруг Гиммлера в самые мрачные дни русской кампании; с 1941 года до его ареста гестапо в сентябре 1943 он пользовался, по крайней мере временной, защитой Гиммлера и его определенным доверием, причем в то же самое время он через Попица и фон Хасселя поддерживал непосредственный контакт с одной из основных артерий Сопротивления. Следует отметить, что уже в 1938 году влияние Лангбена на Гиммлера было вполне достаточным, чтобы вызволить из концентрационного лагеря Фрица Прингсхейма, профессора-еврея, преподававшего ему юриспруденцию. Прингсхейма выпустили и даже позволили покинуть страну.
После упоминаний деятельности Лангбена в пользу Гиммлера, сделанных Хасселем в мае 1941 года, малейшие признаки недовольства деятельностью СС фиксировались с тщательной определенностью в течение долгого периода упадка, последовавшего за вторжением в Россию. После получения определенных доказательств от недовольного младшего офицера СС, Хассель записал в сентябре 1941 года: «очевидно, что в службе Гиммлера серьезно озабочены поиском выхода». В декабре Лангбен сказал Хасселю, что «был занят освобождением людей из концентрационных лагерей Гиммлера» и что это часто означало выплату крупных денежных сумм. Он также говорил о «разжижении умов внутри СС», что, по его мнению, порождало странное сочетание «варварской партийности» с «неправильно понимаемым аристократизмом». Лидеры СС часто допускали критические замечания о партии, об исходе войны и о самом Гитлере. В марте 1942 года, согласно Хасселю, Лангбен все еще подозревал, что вокруг Гиммлера творятся какие-то странные вещи, и, несомненно, именно эти слухи достигли в следующем месяце длинных ушей Чиано в Риме, когда он записал в дневнике, что Гиммлер, «бывший в прошлом экстремистом, теперь держит руку на пульсе страны и хочет компромиссного мира». В мае Чиано добавил, что принц Отто фон Бисмарк из германского посольства в Риме распространяет слухи о том, что «Гиммлер играет свою собственную игру, вынуждая людей ворчать».