. Геббельс готовил себя к роли защитника берлинских стен, человека, готового отдать за Фюрера и свою жизнь, и жизни своей жены и детей.
Керстен вернулся в Германию из Стокгольма 3 марта после дальнейших консультаций с Гюнтером, шведским министром иностранных дел, который боялся, что союзники принудят шведов нарушить нейтралитет и вступить в войну, если Германия не отстанет от Норвегии. Он также встретился в Стокгольме 25 февраля с Хилелом Сторком. Сторк был одним из лидеров Всемирного еврейского конгресса в Нью-Йорке и всеми силами стремился добиться безопасности и освобождения евреев, оставшихся заключенными в Германии. Он знал о приказах Гитлера, что и заключенных и лагеря следует уничтожить при возникновении угрозы освобождения их союзниками. Керстен предпочел вести переговоры об освобождении евреев Международным Красным Крестом непосредственно с Гиммлером.
Новые переговоры с Гиммлером он начал 5 марта. «Он находился в крайне нервном состоянии, — писал Керстен, — переговоры были бурными и непростыми».
В последующие дни Керстен пытался взывать к совести Гиммлера и остаткам его человечности. Шелленберг занимался тем же самым: «Я боролся за его душу, — сказал он. — Я уговаривал его воспользоваться добрыми намерениями шведов… Я предложил попросить графа Бернадотта полететь к генералу Эйзенхауэру и передать ему предложение о капитуляции». По словам Шелленберга, Гиммлер, наконец, уступил и согласился, что Шелленберг должен продолжить встречи с Бернадоттом, с которым на этом этапе встречаться сам он не хотел, из страха перед Гитлером и перед правящей верхушкой в Берлине, члены которой относились теперь к нему недружелюбно и имели больший доступ к фюреру, нежели он сам.
В тот же день, когда Керстен начал свои безнадежные переговоры с Гиммлером, Бернадотт прибыл из Швеции, чтобы окончательно договориться о переправке датских и норвежских военнопленных из лагерей, разбросанных по всей Германии, в центральный лагерь в Нойенбурге. Эти переговоры велись с Кальтенбруннером и Шелленбергом. Трудности возникли с обеих сторон. Бернадотт заявил, что ему удалось преодолеть открытое нежелание Кальтенбруннера сотрудничать. С другой стороны, согласно профессору Тревор-Роперу, Бернадотт сам открыто отказался принять на шведский транспорт нескандинавских заключенных, и написал об этом Гиммлеру[139]. Дело пришлось улаживать Гюнтеру с Керстеном, и перевозка свершилась в течение двух последних недель марта. Тем временем Керстен, снова работая с Гюнтером, смог добиться от Гиммлера очередного и очень важного соглашения. Это соглашение было подписано Гиммлером 12 марта, и в нем рейхсфюрер СС осмелился проигнорировать приказ Гитлера о том, что перед приходом союзников концентрационные лагеря следует взорвать. Он согласился сдать их в целости и сохранности со всеми заключенными и остановить дальнейшее истребление евреев.