— А он что?
— Да ниче. Как всегда, денег просил.
— А ты?
— Сказала, что недосуг.
— Он что, встретиться хотел?
— Ага, — она рыгнула.
Я невольно поморщилась.
— Ну, давай, Зина, за удачу! — Анисья выцедила в рюмку остатки коньяка.
— Погоди… Ты уверена, что Эрик не побежит заявлять о пропаже сестры? — заволновалась я, проигнорировав «Зину». Мне было не до того. — Ведь он нам все может испортить!
— Не испортит. Поздно уже.
— Нам надо поторопиться. У меня есть рука мулатки.
— Чего-о?
— Я же тебе говорила о своем плане. Если подкинуть Иван Иванычу отрубленный палец, он станет сговорчивым. Настало время решительных действий.
— Вы это серьезно? — уставилась на меня Анисья.
— Конечно!
— И где вы это… ее взяли, руку эту?
— В морге.
— Как — в морге?
— Так. Вчера в лесу нашли тело.
— Тело? — она вздрогнула. — Какое тело?
— Труп девушки со смуглой кожей, — пояснила я. — Она, скорее всего, была проституткой.
— И в каком лесу ее нашли? — напряженно спросила Анисья.
— Да какая разница? В подмосковном. Грибники, говорят, нашли.
Анисья икнула и испуганно прикрыла ладонью рот:
— Ой! Ажник душа в пятки!
— Ты боишься мертвецов?
— Ик. Ой!
— Да что с тобой?
— Ничего. Ик… Развезло меня что-то, Зина… ида Андреевна. Пойду до ветру. Ик…
Я сказала, где туалет. Она схватила сумку, с трудом встала и, пошатываясь, направилась в дамскую комнату. Я сделала знак официанту, чтобы налил мне минералки. Анисья вела себя странно. Вот уж не думала, что она такая чувствительная! Мне что, самой положить посылку в машину Иван Иваныча? Я, вообще-то, рассчитывала, что это сделает она.
Ее не было минут десять, я уже начала волноваться. Не открылся ли у нее от осетрины понос? Нельзя так резко менять образ жизни. Во время ее десятиминутного отсутствия я пила минералку и нервничала. Как же мне уговорить Анисью доставить посылку по назначению?
Наконец она вернулся. Плюхнулась на стул и подмигнула мне:
— Я еще коньячку закажу?
— А не хватит тебе?
— Так переживаний сколько!
Принесли еще графинчик коньяка.
— Ну, вздрогнули?
Вздрогнула я в морге, когда увидела отрубленную кисть. А сейчас пыталась успокоиться.
— Нам пора переходить к решительным действиям, — напомнила я, когда Анисья выпила коньяк.
— А именно?
— Ты позвонишь Иван Иванычу и скажешь, чтобы он готовил три миллиона долларов. Наличными.
— О как! Я-то позвоню. Только он не даст.
— Почему?
— Потому что он жадный.
— Тогда мы пошлем ему отрубленный палец.
— Какой палец? — испуганно моргнула она.
— Я же тебе говорила, что достала кисть мулатки, — терпеливо напомнила я.
— Ах, это…
— Ты можешь подбросить к нему в машину посылку?