— Фу, Кики! Фу!
Собака не унималась. Мне пришлось снова взять ее на руки.
— Чего это с ней? — поежилась Анисья.
— Не похоже, что вы с ней подружки. А говоришь, ты ее в мое отсутствие кормила!
— Да кормила же! Эй, собачка! — позвала Анисья. — Ты что, меня не помнишь?
Кики в ответ зарычала.
— Во тварь неблагодарная! — покачала головой Анисья. — Одно слово: животное!
— Животные подчас добрее и умнее людей, — возразила я.
— Да уж, конечно! Выкиньте ее за дверь, и дело с концом!
— Она сейчас успокоится.
Я спустила Кики с рук, но куда там! Она опять с лаем кинулась на Анисью. Это крохотное существо, всего-навсего тойтерьер, нападало на гору жира так отважно, что эта гора затряслась от страха, как лимонное желе. Анисья с ногами забралась на кресло и заныла:
— Убрали бы вы собачку, Зинаида Андреевна!
— Хорошо. — В самом деле, там перфоратор, тут взбесившаяся собака. Так никакого доверительного разговора не получится.
Я подхватила Кики на руки и пошла к двери.
— Анюта! Где ты, Анюта?
Появилась надутая горничная.
— Подержи Кики, пока мы с Анисьей поговорим.
— Слушаюсь, Зинаида Андреевна, — поджала губы горничная, но Кики у меня взяла. Та рвалась из ее рук, продолжая лаять на Анисью. — Собака, и та все понимает, — проворчала Анюта перед тем, как я закрыла дверь в свою спальню.
— Так-то лучше, — облегченно вздохнула Анисья и опустила ноги на пол. — Не то цапнет еще. Уколы потом делай. В живот. Больно, говорят.
— Кики привитая, — сухо сказала я. — Ну, перейдем к делу. Выкладывай, что там у тебя?
Она облизнула губы.
— Чтой-то вы, Зинаида Андреевна не так поняли. Девка-то и впрямь померла.
— Говори нормальным русским языком. Без всяких «чтой-то», «неужто», «надысь». Я прекрасно знаю, что ты это умеешь. Хватит кривляться. Не на сцене.
— Какая вы сердитая, — прищурилась Анисья. — Ну, как вам будет угодно.
— Замечательно! Вот так и говори. Постой.
Я подошла к тумбочке, на которой лежала моя сумочка, и достала из нее диктофон.
— Что это? — поежилась Анисья.
— Я хочу записать твои признания. Раз уж ты сама пришла, какой смысл это скрывать? Надеюсь, ты не возражаешь?
— Да пишите! — ухмыльнулась она. — Контора пишет.
— Тогда начинай. — Я нажала на кнопку и положила диктофон в метре от нее на соседнее кресло. — Микрофон чувствительный, так что каждое твое слово впоследствии будет воспроизведено. Так что случилось с Анжелой?
— Это я в нее стреляла.
— Что-о?!
— Что слышали. Я ее убила, говорю.
— Но зачем?
— А затем. Ваш приказ выполняла.
— Какая чушь! Мы который день ходим по кругу! Я такого приказа не отдавала, и ты прекрасно это знаешь!