После пятнадцати минут лекции многие ученики уже находились в полусонном состоянии из-за монотонного повествования об исторических событиях прежних времен. Даниэль Гриффиндор, подперев опускающуюся голову рукой, пытался зафиксировать хотя бы часть услышанной информации, пока строчки на пергаменте не стали кривыми, норовящими вылезти за предел листа. Гарри, сидя рядом с Роном, уже не конспектировал, а просто выводил на листе геометрические фигуры. Уизли тоже занимался творчеством, разрисовывая нижнюю часть пергамента с лекцией. На соседнем ряду послышалось сопение и даже всхрапывание. Это Крэбб и Гойл таким образом вслушивались в речь профессора. Многие из студентов, сбившись на очередном историческом факте, перестали конспектировать лекцию и нашли себе другие занятия, заключающиеся в рисовании, сминании и скатывании бумаги, в тыканье соседа пером и других ученических забавах.
К середине урока Слизерин-Снейп тоже сдался, кинув перо на стол.
- Все, хватит на сегодня этой лабуды. Так и до летаргического сна недолго, - растирая слипающиеся глаза, тихо сказал наследник.
- Он дает много интересной информации, - не отрываясь от конспекта, сказала Гермиона.
- Он дает много занудной информации, которой полно в учебнике, - возразил Конор.
Гриффиндорка хмыкнула и, перевернув лист, продолжила слушать профессора. Закатив глаза, Слизерин-Снейп поморщился. Таких заучек он еще не встречал. Решив подшутить над Гермионой, наследник, улыбаясь, начал свою игру. Глядя на профессора, подросток еле слышно произнес заклинание.
Сначала ничего особенного не происходило. На секунду историк замер, но потом приведение продолжило лекцию в новой манере. Теперь Бинс растягивал слова, постепенно переходя на тихое пение. Гермиона, все еще записывающая текст лекции, не сразу обратила на это внимание. Только когда через минуту занудный профессор запел более громко, девушка удивлено взглянула на кафедру. Повернув голову в сторону Конора, староста пристально посмотрела на наследника. Тот, пожав плечами, сделал вид, что он совершенно не в курсе происходящего. Тем временем Бинс, видимо, войдя во вкус, но совершенно не обладая ни слухом, ни голосом, полностью отвлекся от любимых исторических фактов и перешел на классические произведения. Весь класс с вытянутыми от удивления лицами наблюдал за профессором, когда тот во все горло орал, пытаясь озвучить партию Фигаро из оперы «Свадьба Фигаро» известного в магическом и магловском мире Вольфганга Амадея Моцарта. Проснулись даже Крэбб и Гойл и, вытаращив глаза, уставились на историка.