Словом, побитый, без денег и голодный как собака, я вернулся домой почти под утро – к тому же ехать пришлось через весь город. Слопал банку консервированных шпрот и рухнул спать. И проснулся только к одиннадцати. Вспомнил вчерашнее – стало противно, почти как с похмелья. Посмотрел в зеркало – стало совсем мерзко. Деньги на телефонном счету как всегда неожиданно кончились. Так что я просто сел в машину и поехал в «Оберон», где и рассказал Наталье про свои ночные похождения. Наташа сразу же увела меня в подсобку, усадила на стул и принялась за трансформацию моей морды во что-то похожее на лицо.
– Я виделась с родителями девушек, – сказала Наташа. – Ты прав, лучше тебе с отцом Дины не встречаться. Они совершенно убиты горем, но надеются на лучшее.
– Я тоже надеюсь, что Тамара жива.
– А, не сравнивай. Ты еще и в глаза-то ее не видел. А она все-таки их дочь, хотя бы и приемная. В общем, они пропали не двадцать шестого и не двадцать седьмого.
– А когда?
– Двадцать пятого. А если быть точнее, то в самую ночь на Рождество.
– Вот так номер… – протянул я. – Если честно, то я теперь еще меньше понимаю, как это все закрутилось.
– Ведь что тогда получается? Дина позвонила Тамаре из машины, потом та вышла на улицу.
– Да, я видел какую-то женщину у подъезда. Возможно, все-таки это была Тамара.
– Мне сказали, было так: Тамара взяла трубку, сказала что-то вроде «да, Дина, я сейчас выйду» и, толком даже не одевшись, выбежала на улицу. Но не вернулась. Ни с Диной, ни одна. Заявление у родителей приняли только двадцать седьмого.
– Почему?
– Да потому что сволочи эти менты. Они только ухмылялись, когда узнали, что пропали девушки. Говорили, не переживайте, натрахаются с приятелями – вернутся.
– Дурдом.
– Точно. К тому же обе они не такие уж соплячки. Дине – двадцать, Тамаре – двадцать четыре. Мозгов уже хватает, чтобы сообщать о себе… Ах, ну да, это же не тот случай.
– А никакого друга из УИНа у отца нет?
– Он сказал, нет.
– Тоже странно… Неужели их и правда похитили?
– Тогда как ты объяснишь возвращение Дины? И почему она бросилась на шею тебе, вместо того, чтобы успокоить домашних?
– Не знаю! Не знаю! У меня башка совсем опухла от таких дел…
– Знаешь что… А поехали-ка опять в «Пикник» – предложила Наташа.
– А зачем?
– Ну… Мало ли… Или можно потолкаться в художественной школе, которая там поблизости.
– И что? Спросить Оскара?
– Ну для начала можно и так.
– Если клуб сейчас открыт… Не спугнуть бы Галю.
– Хуже не будет.
Поскольку иного не было предложено, мы поехали в «Пикник на обочине». Несмотря на то, что он являлся как бы ночным клубом, на вывеске не обнаружилось распорядка работы заведения, а дверь оказалась открытой. Мы вошли внутрь и оставили верхнюю одежду в гардеробе.