Не то, чтобы Люциус нуждался в чьём-либо особом на это дозволении. Если Поттер действительно являлся его истинным партнёром, то он мог совершенно спокойно потребовать юношу себе и овладеть им без малейшей оглядки на чьё-либо мнение, и никто и ничто не смогло бы остановить его, включая и желания самого вышеупомянутого мальчика. Поскольку если Поттер на самом деле предназначен для Люциуса Малфоя, то он сделает его своим, и неважно, какую цену за это придётся заплатить. Ведь и тело, и голос, что были в этот момент перед ним, стояли всего, что Малфой был в состоянии отдать. Сейчас, собственными глазами увидев, насколько сильно чисто внешне преобразился мальчик, Малфой вспомнил все те письма от своего сына, в которых Драко мог говорить лишь о том, как ему хочется произвести впечатление на Поттера, и дело определённо больше не касалось квиддича. Драко был буквально одержим Поттером, и теперь Люциус понимал почему. Но если Поттер всё же окажется партнёром Люциуса, Драко придётся отойти в сторону. Да и вряд ли его сын окажется настолько глуп, чтобы становиться на пути у собственного отца.
Люциус оттолкнулся от стены, и неспешно направился к коленопреклоненной фигуре, пение которой всё ещё наполняло вибрацией воздух в комнате. Он поудобнее перехватил трость, и набалдашником в виде змеиной головы провёл вдоль всего позвоночника мальчика, одним скользящим движением проследив путь сверху вниз, от шей Гарри к ягодицам.
Гарри тут же застыл, парализованный этим неожиданным и отнюдь не невинным прикосновением, но не обернулся. Звуки песни умерли на его губах. «Какого чёрта», - выругался про себя юноша. «Если я ещё не окончательно свихнулся, то могу поклясться: только что кто-то провёл чем-то, очень похожим на трость с замысловатым набалдашником по моей спине и остановился прямо на... О Боже, только не это». Понимание того, на каком именно месте в данный момент замерла трость, заставило юношу так резко крутануться на месте, что котёл, чисткой которого он до этого занимался, с оглушительным грохотом полетел на каменный пол подземелья.
И стоило ему обернуться, как он сразу же пожалел об этом. Он был совершенно не готов увидеть сегодня ещё одного Малфоя. Гарри даже на мгновение удивился, чем сумел настолько прогневать богиню Судьбы, раз та решила сыграть с ним такую жестокую шутку. Сначала ему назначили отработку, потому что Драко Малфой не желал держать при себе свои руки и рот. Теперь же он был вынужден лицезреть ещё и Люциуса Малфоя, у которого, похоже, были такие же намерения, как и у его любившего цепляться к Гарри сыночка, если только юноша правильно истолковывал то выражения, которое сейчас было на лице аристократа. А это выражение Гарри знал уже слишком хорошо.