- Но Темный Лорд же останется… мы просто сбежим.
Черт, это отвратительно, но это на какие-то несколько секунд кажется мне заманчивым. Мы сбежим, уедем, нас никто никогда не найдет, будем разводить коров или чертовых пингвинов. А магический мир пусть уже катится в… Почему я? Почему я должен их спасать? Какого черта? Скопище вполне себе взрослых магов, которые сами посадили Волдеморта себе на шею!
- Останется, - подтверждает Снейп. - Погибнет и пострадает масса людей. Я говорю Вам это, не пытаясь на Вас надавить или воззвать к Вашей совести. Просто Вам стоит все взвесить. Вы не в ответе за весь магический мир. В конечном итоге, есть немало магов, которые могли бы бросить вызов Темному Лорду, не ожидая от Вас исполнения пророчества. Другое дело, что только Вы и можете его исполнить. Из-за того, что он отметил Вас как равного себе. Но Вы должны понять, что Ваша жизнь - это Ваша жизнь, она принадлежит только Вам, значит, Вам и решать.
- Но Вы же тоже считаете, что это мой долг?
- Да, - безразлично говорит он, и я даже немного благодарен ему за то, что он мне не врет. - Но сейчас неважно, что считаю правильным я. Важно только то, что думаете по этому поводу Вы.
- Можно мне сигарету, сэр?
Он молча протягивает мне пачку. Огонек сначала чуть-чуть обжигает бумагу, а потом уже тусклым угольком начинает тлеть табак. Как просто - вдох и выдох. И очень быстро - я втягиваю сигаретный дым, будто дышу, и никак не могу насытиться. Как спасение… дым заполнит меня изнутри, утолит мою жажду, и, когда сигарета закончится, мир вокруг станет иным. Таким, в котором я смог бы жить.
Мне семнадцать лет, я никогда не влюблялся, если не считать глупых детских поцелуев с Джинни и Чжоу, которые, скорее, были не следствием влюбленности, а случались оттого, что так надо - если ты мальчишка и уже не первокурсник, то надо целоваться с девчонками. Ну, или с мальчишками, если так нравится больше. Я проживал свою жизнь, как пущенная стрела, и у меня не было времени на глупости. Но всегда было дурацкое, наивное убеждение в том, что вот-вот - и все наладится и обязательно будет хорошо, и буду я - беззаботно счастливый, влюбленный и любимый, в большом или не очень доме, окруженный теплом, маленькими и большими радостями, наверное, с женой и детьми, хотя их я представлял себе как-то смутно. Просто все будет хорошо.
Ко мне никто никогда не прикасался, если не считать наших детских объятий у озера или в совятне. Я не люблю, когда меня случайно задевают, проходя мимо, хлопают по плечу, лезут целоваться, изображая бурную радость. Сейчас я должен позволить не то что коснуться, а… я не знаю, как сказать, даже в мыслях я не могу никак обозначить то, что должно между нами произойти. Сколько Снейпу лет? Дамблдор говорил, что он учился с моими родителями, значит, тридцать шесть или тридцать семь. Вряд ли он начинал свою, блин, сексуальную жизнь так, как сейчас предлагается мне. Спросить его, насиловали ли его когда-нибудь? Он ответит? Да, скажет, что даже если это и так, то это абсолютно не имеет значения. Для него это не секс. Для меня это катастрофа. Если я откажусь, я трус и предатель, и мне нет прощения. Если я соглашусь, я вряд ли смогу нормально жить дальше. Я себя жалею? Конечно, я должен идти на все ради спасения магического мира, я нужен только для этого. Больше ни для чего. Я хотел, чтоб меня любили - мне было дано целых шестнадцать лет. Видимо, этого слишком много…