Владелец первого дома, который мы сняли, приехав в Торонто, — итальянец, психолог со степенями и социальный работник одновременно. Он работает в больнице с людьми, прошедшими лечение от наркомании и алкоголизма, занимается их адаптацией, милейший человек. С ним было очень интересно общаться на разные темы. Его зовут Роб (на самом деле — Роберто). Иногда я говорила: «Роб, продай дом». Ответ был всегда один и тот же: «Не могу, у меня к нему чувства (feelings)». Работал он в центре города и жил там же, и этот трехспальный старый дом на севере в Ричмонд Хилле, к которому мы прикипели, был ему не очень нужен. Он постоянно приезжал, что-то чинил, обшивал заново фасад и крышу гаража, подрезал ветки деревьев. Сейчас ему 47 лет. Так и не женился, живет в том же ритме: больница, подруга, мотоцикл, дом, к которому чувства.
Когда мы, купив собственный дом, уехали от Роба, оставшись в том же зеленом Ричмонд Хилле, у нас появился сосед, адвокат и тоже итальянец. Я с ним быстро подружилась, с итальянцами сложно иметь холодные деловые отношения, и заходила к нему получить нотариальное заверение на мои переводы. Наши дочки учились в одном классе. Потом у них с женой что-то произошло, и стали они разводиться. На год примерно Тони завис один в доме, который жена потребовала продать, что он и сделал, ужасно страдая, оттого что ему пришлось перебраться ближе к центру Торонто. Я спрашивала, зачем ему наш городок, он ведь, добираясь на работу из Ричмонд Хилла, тратил на дорогу больше часа. Тони отвечал: «У меня к нему чувства».
Косая сажень в плечах — это первое, что приходит в голову, когда видишь у соседей за столом во внутреннем садике их гостей. Заборы у нас символические, так что все видно. Смотрю, однажды сидят за столом четверо молодых мужчин в футболках с названиями спортивных команд и пьют кофе из здоровенных бумажных стаканов, которые дают в уже известном вам кафе «Тим Хортонс», столь любимом канадцами. С тем же успехом мужчины могли пить и пиво, но в тот день они пили кофе, это национальный напиток, при этом все давно забыли, что вообще-то кофе полагается пить из маленьких чашечек с блюдечками, а не из пол-литровых картонных бадеек. Все четверо имеют светло-русые волосы, или, как еще здесь говорят, цвета «грязный блондин». Здоровенные руки, спокойные лица, сорок последний размер обуви, после которого только лыжи. Конечно, не все канадцы именно такие, но те, что имеют англо-украино-немецкие корни, выглядят именно так, и они выше среднего роста.
Что касается женщин, которые значительно меньше пользуются косметикой, чем русские, среди них тоже много крупных. Напомню, что в 2010 году в международном конкурсе «Мисс Вселенная» победила девушка-красавица из Торонто. В этом году было проведено исследование, в результате которого определили, что большинство канадских женщин носят четырнадцатый размер и больше. Это примерно 50–52, если по-русски. Провели даже Национальное шоу показа моделей одежды для крупных женщин. Я порадовалась. Неужели уйдут с подиумов двухметровые красотки с торчащими ключицами и детскими коленками, и молодые девушки перестанут голодать и зарабатывать анорексию в стремлении быть похожими на них? Может быть, со временем возникнет новый стандарт красоты — не очень худенькая круглолицая девушка с ямочками на щеках. Я очень на это надеюсь, хотя мне лично все равно, я вот совсем не знаю, где у меня ключицы, и не переживаю ни минуты от этого.