Вечер подкрался за делами и размышлениями незаметно. Форух долго колебался, идти или нет. Но слишком уж соскучился за пленницей, её запахом, её голосом, чтобы суметь отказаться от ужина с ней. И, сменив рубашку и освежившись, отправился в её покои, чтобы насладиться обществом той, которая являлась для него наваждением уже долгое время.
К ужину я встряхнулась и чуточку отошла от дневного шока. И самой себе всё-таки призналась, что с нетерпением жду вечера. Одной сидеть в четырёх стенах тоскливо, сколько бы книг для чтения не было предоставлено. Постепенно начала скучать по общению. Именно так я объясняла себе радость от мысли, что ужинать буду не в одиночестве. Но стоило господину ас Олиани появиться в моих покоях, как радость тут же закончилось и вернулись скованность и не понимание как вести себя с ним.
— Всё-таки, может быть… Лучше, если мы поужинаем в кабинете? — спросила мужчину и кинула на него быстрый, испытующий взгляд.
— Не вижу весомых причин для этого, — Форух глянул на меня не менее внимательно, чем я на него. — Объясните, почему нет?
— Ну, так не принято… — не стала озвучивать того, что меня смущает его присутствие в мой спальне.
— Это как-то повлияет на вашу репутацию, здоровье, самочувствие? — усмехнулся хозяин дома. — Расслабьтесь, графиня. Пока я нахожусь с вами, нас не видят даже мои люди. Идёмте, я вас провожу, — учтиво предложил он мне руку. — Они могут только догадываться обо всех обстоятельствах и делать предположения исходя из того, что ужин подан в спальню…
— То есть, получается, что никакой важной необходимости ужинать в спальне нет? — сделала я верные выводы, внутренне колеблясь — опереться ли на руку тюремщика или нет.
— Считайте это моим капризом, графиня, — отозвался с насмешкой Форух. — Вы идёте? Всё ещё сомневаетесь? Не заставляйте меня использовать силу.
Сказано было вроде бы и небрежно, но я послушно подала руку, внутренне негодуя на это заявление мужчины. И дулась ещё какое-то время, сидя на краешке постели и держа спину преувеличенно прямо.
— Вам не к лицу снобизм, графиня, — заметил мужчина, накладывая в мою тарелку запечённые овощи и рыбу. — Или вы просто не голодны? Могу разнообразить ваши впечатления и уменьшить частоту рациона. Тогда, может быть, вы перестанете обижаться на ерунду?
Если он шутил, то весёлой шутку не назовёшь. Глянула на него хмуро и взяла в руки вилку. Ведь с него может статься отдать распоряжение не кормить меня. Следует поесть впрок, на всякий случай. Мало ли что в голову взбредёт моему тюремщику.
— А потом вы мне споёте, — это были не просьба или вопрос, просто констатация факта.