Может быть, у нее и получится, думала Селия, стоя рядом с леди Хелен и наблюдая, как Мария торжественно входит в зал. Она еще не встречала таких женщин. И дело было не только в высоком росте шотландской королевы, ее изящных нарядах и королевских манерах. Что-то исключительное было в ее улыбке, в ее непоколебимой вере в себя.
Мария практически родилась на троне, унаследовав его через несколько недель после рождения. В отличие от Елизаветы, тоже в свою очередь обладавшей мощной притягательностью правителя, Марии не пришлось бороться за свое место под солнцем. И это сквозило в каждом ее жесте, в непринужденной беззаботной улыбке. Окружавший ее мир принадлежал ей по праву, она не сомневалась в этом.
Селия попыталась представить, каково это — не править, а наслаждаться своим королевством, не сражаться за каждый его дюйм, не бодрствовать постоянно, но быть неоспоримой владычицей своей страны?
Она сделала реверанс проходившей мимо Марии и из-под ресниц всмотрелась в нее пристальнее. Королева Мария снова шла под руку с Дарнли, их головы почти соприкасались, они были поглощены беседой. Селия отметила, что даже Дарнли с Марией держит себя по-иному. С его красивого лица исчезло капризное выражение жестокого ребенка, что определенно пошло на пользу его внешности. Он выглядел привлекательнее, моложе, веселее.
Мария смотрела на него с сияющей улыбкой.
— Интересно, кто кого затмит, если королева Мария когда-нибудь встретится с королевой Елизаветой? — вдруг услышала Селия позади чей-то шепот.
Она оглянулась и встретила взгляд лорда Ноултона, смотревшего на нее и улыбавшегося уголком рта.
— Трудно сказать, — медленно проговорила она.
Лорд Ноултон тоже выглядел иначе здесь, в янтарном свете факелов. Старше, серьезнее. Суше. — Но очень хотелось бы увидеть, как это будет.
Он улыбнулся шире:
— Королева Мария уверена, что очарует свою вспыльчивую кузину и они навсегда останутся добрыми соседями.
Мария заняла свое место на помосте, Дарнли сел рядом.
— Боюсь, для этого потребуется нечто большее, чем просто очарование.
— Думаете, чудо?
Мария жестом пригласила всех садиться, и Селия позволила лорду Ноултону отвести себя к одному из столов, сервированных тончайшей серебряной посудой, с позолоченными корзинками для белого хлеба, причудливыми солонками и кувшинами с вином. Слуги сновали туда-сюда с подносами, нагруженными самой изысканной снедью.
— Я просто счастлив снова видеть вас здоровой, мистрис Саттон, — сообщил лорд Ноултон, кладя ей на деревянный подносик сочный кусок цыпленка, приправленного пряностями.