Также Люциус вдруг осознал, что ему больше не надо прикладывать силы для того, чтобы защищать свои мысли от постороннего воздействия. Отец, конечно, рассказывал ему о окклюменции, ментальном искусстве, помогающем защищать свой разум: теперь же юноша на подсознательном уровне знал, что владеет этим умением, не обучаясь ему. И он очень надеялся, что сможет передать эту способность своим партнерам, когда они, войдя в наследие, присоединяться к нему...
Жестокие уроки старшего Малфоя все же принесли свои плоды: Люциус решил, что скроет только что выясненный им факт от отца и Волдеморта. Это было огромным преимуществом, и Люциус понимал, что уже вскоре им воспользуется.
В течение всего времени, что он размышлял, Люциус не совершил единого движения, не торопясь поворачиваться лицом к Темному Лорду. Мысли о хозяине неожиданно вызвали у юноши больше горечи, чем обычно. В шестнадцать лет было принято бросать вызов родителям. Это даже можно было считать обязательным условием взросления... И это было тем, что собирался сделать Люциус. Только завуалировано. Очень завуалировано.
Не потому что он осуждал идеи Темного Лорда, нет... Но за последние пятьсот лет он - первая высшая вейла, и разве его предназначением являлось служение вполне заурядному волшебнику? Конечно, Люциус не мог ни признать, что Том Марволо Риддл был умелым стратегом: на левом предплечье юноши чернела свежая Темная Метка, и уже одно это вынуждало его, засунув подальше бунтующую гордость, приклонять колени перед Лордом. В конце концов, он только недавно сдал СОВы, да и ни одного из его партнеров пока не было рядом. Но как только он соединиться с ними, и обретет власть, которую они ему даруют... Люциус найдет, что сказать Волдеморту.
Когда его крылья достигли нужного размера и обсохли, он попытался заставить их двигаться медленнее. На удивление это ему легко удалось: новой частью тела было управлять так же естественно, как, например, ногой или рукой. Люциус замер на секунду, концентрируясь, и вот уже крылья послушно свернулись и скрылись под лопатками, не оставив ни шрама, ни подозрительной выпуклости на красивой спине. Магия вейлы действовала. Спрятав крылья, Люциус тотчас почувствовал себя увереннее, пропало противное чувство уязвимости, и юноша мысленно поклялся, что впредь будет разворачивать их только для своих партнеров. Для вейлы не было зоны интимнее крыльев.
Когда Люциус медленно приподнялся и сел на кровати, по его лицу никто не мог бы сказать, что он только что более часа терпел страшные мучения. Отец мог бы гордиться его равнодушным, полностью лишенным эмоций взглядом. В тот момент, когда Люциус встретился глазами со своим Лордом, он почувствовал, что Волдеморт проникает в его мысли. Тупая боль в висках, спровоцированная этим вторжением, была хорошо знакома юноше, так как после принятия Метки дня не проходило без подобного «общения» с Господином.