– Боюсь, мы устроили целое представление охране, – хрипло произнес он.
Ее лицо залилось краской.
– Мне очень жаль.
Он убрал белокурый локон с ее щеки:
– А мне нет. Спокойной ночи, ваше высочество.
Она посмотрела на него долгим взглядом.
– Спокойной ночи, – ответила она, уходя в свою комнату и закрывая за собой дверь.
Войдя к себе, Ханна осторожно закрыла дверь на замок. Ее сердце бешено билось. Она долго стояла у закрытой двери, прижав руку к губам.
Она целовала его. Целовала страстно, отчаянно, как будто тонула, умирала… Да, она пропала, что уж и говорить. Как же завтра утром она сможет уехать и больше никогда его не увидеть? Но и остаться она не могла. Ему нужна не она, а Эммелина… И даже эта мысль ранила ее. Как он может любить Эммелину, если он безразличен ей, если в ее сердце никогда не будет места для него – тогда как в ее, Ханны, сердце он уже слишком глубоко запал? Это-то больше всего и расстраивало Ханну. Как он мог запасть ей в сердце, если они познакомились лишь сегодня? Сколько часов они провели вместе? Пять? Шесть? В любом случае слишком мало, чтобы влюбиться. Так почему же сейчас ей так горько?
Почему она думает, что, уехав отсюда, никогда не сможет забыть его?
– Ваше высочество… – Из гардеробной появилась Селин, служанка Ханны, неся в руках ее ночную сорочку и халат. – Я не слышала, как вы пришли. Вам, наверное, пришлось долго ждать?
– Я вернулась только что, – ответила Ханна, заставляя себя улыбнуться. – Но я буду вам очень благодарна, если вы поможете мне снять это платье.
Уйдя от Эммелины, Зейл постарался не думать о ней. У него были более важные дела – например, Тинни. Прежде чем отправиться в свои апартаменты, он зашел в комнату своего младшего брата – он никогда не ложился спать, не проведав Тинни.
Открыв дверь в гостиную Тинни, он увидел, что свет в ней потушен – кроме маленькой лампочки на книжной полке. Ночник Тинни. Без него он не мог уснуть.
Зейл почувствовал прилив нежности к своему двадцативосьмилетнему брату. Константин – или Тинни, как его называли родные, – должен был лететь с родителями на том роковом самолете, но в последний момент он уговорил их разрешить ему отправиться днем позже на Сен-Филипп, их личный остров в Карибском море, вместе с Зейлом.
Даже теперь, по прошествии пяти лет, он каждый день благодарил Бога за то, что Тинни не сел на тот самолет. Тинни был единственным из родных Зейла, оставшихся в живых, и он до сих пор скучал по родителям и спрашивал, когда они вернутся домой.
– Ваше величество. – Перед Зейлом возникла миссис Сивка, вечерняя сиделка Тинни. – Он хорошо себя чувствует. Спит как младенец.