Следующим утром Ханна проснулась рано и позвала Селин, чтобы та помогла ей одеться.
– Скажите его величеству, что я хотела бы встретиться с ним, – попросила она, выходя из душа.
На этот раз она сама выбрала себе одежду – льняное платье бледно-абрикосового цвета из гардероба Эммелины и свитер в обтяжку того же оттенка. К этому наряду она надела золотой браслет и маленькие круглые золотые серьги, а волосы собрала в конский хвост. Наконец она сделала легкий макияж. Как только она закончила, ей сообщили, что его величество ждет ее в семейной столовой.
Семейная столовая располагалась на втором этаже. Она была небольшой и уютной. Свет из высоких окон падал на стол из орехового дерева и хрустальную вазу с розовыми и кремовыми тюльпанами. Зейл сидел за столом, читая газеты. Рядом с ним стояла чашка кофе эспрессо. Когда Ханна вошла, он медленно поднял глаза.
– Какой сюрприз, – сказал он.
– Надеюсь, что приятный, – ответила она, садясь на стул и расправляя подол льняного платья.
Официант налил ей кофе и принес свежевыжатый апельсиновый сок. Затем он вручил ей меню в элегантном переплете. Она удивленно подняла брови – зачем печатное меню для семейного завтрака?
Зейл, должно быть, прочитал ее мысли.
– Шеф-повар приготовит все, что вы захотите, но каждое утро он предлагает свежую еду, купленную на местном фермерском рынке.
– Как вы узнали, о чем я думаю?
– У вас на лице написано, – ответил он, отложив газету.
– А о чем я думаю сейчас?
Он посмотрел на нее изучающим взглядом:
– Вы расстроены тем, что я не хочу представлять вас моему брату, и пришли, чтобы убедить меня познакомить вас.
– Вовсе нет, – ответила она, поднося к губам чашку с горячим крепким кофе. – Напротив, я считаю, что вы правы. Вашего брата надо защитить. Пока мы не будем уверены в том, что вступим в брак, я не хотела бы знакомиться с ним. Было бы неприятно, если бы принц Константин пришелся мне по душе, а потом оказалось, что вы мне не подходите.
Он поднял бровь:
– А теперь, оказывается, я не подхожу вам?
– Я думала о том, что вы мне сказали вчера вечером – о том, что мы не очень совместимы. Возможно, вы и правы.
Лицо Зейла помрачнело.
– Неужели?
Она кивнула:
– Мы не знаем друг друга, и вы сможете понять, подхожу ли я вам, только в том случае, если я буду самой собой. С этой минуты я буду держаться абсолютно естественно и надеюсь, что понравлюсь вам такой, какая я есть. Но если нет, лучше я уеду домой – было бы неправильно выходить замуж за человека, которому неприятно мое общество.
Зейл нахмурился:
– Вы бы отвергли меня?
Она улыбнулась ему той же терпеливой улыбкой, которой одаривала шейха аль-Кури, когда тот давал ей очередное невыполнимое задание.