Итак, примерно в девять часов вечера в Будда-холле началась великолепная служба.
Ученики плакали и пели «Аллилуйя». Так пожелал Ошо. Потому что, как он говорит:
«Он покинул мир в совершенном молчании, в радости, в спокойствии. Он ушел из мира как цветок лотоса. Это стоит отметить. И для вас это прекрасная возможность поучиться, как жить и как умирать. Каждую смерть стоит отметить — но торжеством она является, только если ведет к более высоким уровням существования».
Около половины одиннадцатого вечера тело Дадды перенесли в зал и положили на мраморный помост, с которого Ошо вел свои дискуссии. Мать Ошо и другие члены семьи, все в слезах, находились рядом с телом. На лице Дадды можно было явственно различить сияние, и мне он показался скорее находящимся в состоянии глубокой медитации, нежели покойным.
Через некоторое время пришел Ошо, как всегда он улыбался и приветствовал всех руками, сложенными в намасте. Затем он обвил шею Дадды гирляндой из листьев и преклонил колена. Это была запоминающаяся сцена; в помещении чувствовалось сильное энергетическое напряжение. Ошо коснулся головы отца в двух точках. В своей лекции в этот день, позднее, он объяснил, что он делал.
«Я коснулся его тела в двух точках, одна — это аджна-чакра[55], потому что было только две возможности — или он мог покинуть свое тело через аджна-чакру, в случае чего он мог получить еще одно рождение, но только одно. А если б он покинул свое тело через седьмую чакру, сахасрару, потом он бы не смог получить ни одного нового рождения. Сначала я проверил его аджна-чакру. Я положил руку к его аджна-чакре с небольшим волнением, потому что эта чакра, через которую уходит жизнь, раскрывается подобно бутону, превращающемуся в цветок. А те, кто имел опыт с чакрами, может ощутить непосредственно, просто через прикосновение, через какую из них жизнь нашла свой путь наружу. Я был очень счастлив обнаружить, что жизнь вышла не через аджна-чакру. Потом я прикоснулся к его сахасрара-чакре, которая известна как „лотос с тысячей лепестков“, и нашел ее открытой. Он улетел через седьмую дверь».
Через несколько минут Ошо с улыбкой покинул зал, и скоро тело перенесли к ближайшей площадке для кремации, куда его провожали сотни одетых в оранжевое санньясинов, певших «Возрадуйтесь, возрадуйтесь!». Около двух часов ночи тело поместили на погребальный костер и зажгли огонь. Когда пение и танец достигли апогея, оранжевые языки пламени охватили тело, и вся кремационная площадка была залита их торжествующим светом.
Одинаково восславляя жизнь и смерть, ашрам продолжал разрастаться. К повседневной жизни ашрама прибавлялось все больше и больше творческих начинаний. Для учеников творчество и художественное выражение стали неотъемлемой частью их ежедневных медитаций. Для учеников Ошо санньяса означала существовать в мире, к которому они не привязаны, и разделять с другими благодать медитации через создание прекрасных произведений искусства и ремесла. Поэтому в ашраме Шри Раджниша процветали многие виды искусства. Солидную репутацию заслужила гончарная мастерская ашрама. Ткацкая студия также стала широко известна и производила широкий ассортимент пончо, жакетов, шалей, одеял и детских игрушек. Разные виды одежды, придуманные и произведенные в ашраме, стали очень популярны.