Ошо испытывал глубокую любовь к природе, животным, растениям, деревьям, рекам, горам. Это ранчо, весьма безжизненный мирок, был скорее пустыней. Единственными растениями здесь были потрепанные ветром кусты можжевельника, и кое-где виднелись клочки некогда зеленых пастбищ. «И где же деревья?» — услышали все вопрос Ошо. Из этого вопроса стало понятно, что это не то место, где бы он хотел жить. Но в этом сказывалась деликатность и сочувствие, свойственные Ошо. С одной стороны, он всегда высказывал свои желания очень ясно, а с другой — он относился к тому, что приносила жизнь, с энтузиазмом и энергией. Так что когда стало очевидно, что деревьев здесь нет, он немедленно увидел иную, потенциальную, возможность, подходящий случай приложить творческие способности к тому, чтобы превратить эту пустыню в райский уголок.
Ошо стал вести уединенный образ жизни. Он общался с внешним миром через секретаря. Он держал связь только через нее. Обычно он выходил из своей резиденции Лао-цзы-хаус один раз в день, чтобы прокатиться в «роллс-ройсе», приобретенном его друзьями и поклонниками для обеспечения возможно большего удобства во время поездок. Ошо любил водить машину. И он вел «роллс-ройс» с тем же изяществом и радостью, с той же непринужденностью, с какой ездил на велосипеде или водил «Амбассадор» в Индии.
Эти ежедневные проезды сопровождались танцами и приветствиями. Они были кульминацией каждодневной жизни Раджнишпурама. Сразу после ланча ученики, поклонники и друзья Ошо выстраивались в линии вдоль дороги, с песнями, танцуя и играя на музыкальных инструментах. Около двух часов автомобиль Ошо появлялся со стороны Лао-цзы-хауса. Источая на всю округу любовь и радость, он часто останавливался, чтобы подбодрить музыкантов взмахами руки, все более быстрыми, вводя присутствующих во все больший восторг, потом спокойно улыбался и продолжал путь. Лица санньясинов сияли любовью и благодарностью, и они, сложив руки в намасте, приветствовали своего мастера. Некоторые, пока автомобиль медленно двигался мимо, любовно украшали складную крышу его машины розами.
Во время самых горячих встреч линия вытягивалась на целую милю. С вертолета машину Ошо осыпали лепестками роз. Просто для того, чтобы добраться до конца шеренги встречавших Ошо и вернуться назад, часто требовалось три часа. Иногда он останавливался, чтобы сделать подарки детям или тем санньясинам, которых он давно не видел. Иногда он перебрасывался с кем-либо несколькими короткими фразами. Всегда непредсказуемый, всегда живой, всегда сердечный и улыбающийся и всегда с любовью в глубоких, сияющих и внимательных глазах.