— Не волнуйтесь, Зинаида Гавриловна, — мрачно произнес Сенюшкин, — займемся мы вашим Зикеном. Обещаю. Серьезно займемся. У вас кто участковый инспектор? Лейтенант Габибулин?
— Да…
— Ну вот и хорошо, — ободряюще произнес Сенюшкин. — Ему и поручу. Он человек ответственный.
— Только вы не говорите ради бога Зикену, что я была у вас! — испуганно попросила женщина.
— Не скажем, — пообещал Михаил Кузьмич.
Женщина поклонилась и робко выскользнула из комнаты. Михаил сделал пометку на листке перекидного календаря и встал.
— Ну, здорово! — Мы обнялись.
— А ты ничего, — заметил я. — Вроде бы и не похудел.
— Скажешь тоже! Два с половиной кило сбросил. Я ведь теперь по утрам бегаю. По немецкой системе.
— Ну, если у начальника уголовного розыска есть время бегать по утрам по немецкой системе, значит, в городе жители могут спать спокойно! Ты, главное дело, не переутомись!
Он захохотал. Потом спросил, как поживают наши. Я передал персональный привет от Вени Бизина. Михаил растрогался.
— А теперь, Михаил Кузьмич, к делу. Что там у вас получилось с учителем Клычевым, а?
— Мы же писали. — Он сразу потускнел. — И протокол присылали. И все такое. Значит, ты из-за учителя в гости пожаловал?
— Из-за него, Миша, — вздохнул я. — Так как же все случилось-то?
— В тот вечер у них банкет был, — начал Сенюшкин, — в педагогическом коллективе, По случаю награждения Клычева Почетной грамотой. Собрались они в ресторане “Весна”. Выпили, конечно, как следует. Клычев, видно, хорош был. Пришел домой и уснул. Крепко. А ночью, очевидно, проснулся. Ну, может, закурить хотел. А запаха газа-то не почувствовал спросонья. Ну и закурил… Когда машины приехали, уже ничего нельзя было сделать…
— Кра-а-си-во!..
— Чего? — не понял Михаил.
— Рассказываешь ты красиво, Михаил Кузьмич. Сам-то хоть веришь в то, о чем так красиво говоришь?
Сенюшкин заерзал по стулу и виновато посмотрел на меня:
— Ты на что намекаешь?
— А разве я намекаю, Миша? Я думаю. Думаю вслух…
— Вам хорошо… сомневаться… оттуда…
— Э-э, Кузьмич, я тебя не узнаю! Ты что, обиделся?
— С чего ты взял? — возразил он. — Поверь, Витя, это — дело мертвое. Пожар, понимаешь? Пожар, он на то и пожар, что пожар.
— Все ясно, — усмехнулся я. — Вот теперь все ясно Поэтому давай-ка еще разочек посмотрим протокол осмотра и схему. Не возражаешь?
Не отвечая, он тяжело поднялся со стула, подошел к сейфу, открыл его и достал документы: протокол, схему, фотографии. Я отложил в сторону протокол, и мы склонились над схемой, составленной экспертами.
“Не вяжется, — сказал Минхан, когда мы у себя рассматривали такую же схему. — Несуразица получается”.