— Изабелла не возьмет ни цента. Ее интересует твое дело. Старик, у нас появился шанс выкарабкаться.
Но в субботу третьего августа этого шанса не стало…
* * *
При появлении адвокатов надзиратель Вильям Ли встал из-за стола.
— Не беспокойтесь, Ли, — сказала Изабелла Линдфорд. — Это метр Пенсон. У него есть пропуск.
— Хорошо, метр, — ответил надзиратель, — я сейчас вам открою.
Он бросил взгляд на бумагу, которую ему протянула молодая женщина.
— Камера 3045.
Пенсон поискал глазами указанный номер. На койке в глубине камеры без движения лежал его друг.
— Он в таком состоянии уже более полусуток, — сказал Вильям Ли. — Ничего не стал есть вчера вечером, а сегодня утром даже не притронулся к кофе.
Адамс не обратил ни малейшего внимания на посетителей.
— Послушайте! — сказала метр Линдфорд. — Вы что, так и будете лежать? Вы полагаете, что сейчас самое время махнуть на все рукой?
В следующее мгновение Адамс уже был на ногах.
— Здравствуйте, Иза, привет, Грег. Зачем пожаловали?
— Прекратите, Эд. Вы пребываете в депрессии со вчерашнего вечера, — продолжала Линдфорд — Надзиратель сказал, что вы ничего не едите.
Адамс пожал плечами.
— Да, да, — сказал он гневно — Я ничего не ем и махнул на все рукой, как вы говорите. Ну и что? А что мне еще остается?
— Эдвард… — начал Пенсон взволнованно.
— Нет, — перебил его Адамс, — никаких излияний, прошу тебя. Вы оба уверены, что я впал в уныние, пребываю в отчаянии. Ошибаетесь. Напротив, я чувствую себя удивительно спокойно. Теперь, когда все кончено…
— Вовсе нет! — воскликнула Изабелла Линдфорд. — Именно теперь-то все и начнется!
— Да, — подтвердил Пенсон. — Послушай, Эд… У нас еще есть кое-что в запасе.
Адамс смотрел на него некоторое время, потом сказал с горькой иронией:
— Вот, вот. Давайте последний залп! Поднимайте возню! Тащите губернатора за ногу из постели! Переворачивайте небо и землю! Что касается меня, то я отказываюсь от этой бешеной гонки. Во всяком случае, — добавил он твердо, — сидя в этих четырех стенах, я ничем не могу быть вам полезным. Поэтому, сделайте милость, не ставьте меня в известность ни о чем. Сообщайте только результаты. Я не хочу больше неопределенности. Снова оказаться в подвешенном состоянии?! Бога ради, ни за что на свете!
Он замолчал. Оба адвоката испытывали неловкость. Однако Изабелла Линдфорд быстро овладела собой:
— Но это же неслыханно, чтобы человек, которому вынесен приговор, отказывался проявлять интерес к своей судьбе. Что происходит, Адамс?
— Происходит то, что мне теперь необходим отдых, покой, тишина! — Эдвард сделал несколько шагов, и адвокаты посторонились, чтобы дать ему пройти.