Так я закончил статью тогда, так я думаю и сегодня. И больше всего боюсь, чтобы в школу на уроки, где пойдет речь о ценностях духовных, не пришла «осетрина второй свежести».
Ведь когда я слушал отца Александра Меня (увы, лишь раз), читал его книги, книги Сергея Аверинцева, читал «Воскресные проповеди Антония Митрополита Сурожского», «Преступить порог надежды» Папы Иоанна Павла II, «Лекции по истории Христианской церкви», подаренные мне автором, профессором Свято-Тихоновского Богословского института, моим учеником и главным консультантом по вопросам религии Александром Яковлевым, они отзывались во мне живым словом и поиском истины, хотя я и человек иного мировоззрения. Но могу ли забыть я, не православный, не христианин, вообще неверующий, что пережил, стоя у ограды Гефсиманского сада.
Даже если придется сузить перечень произведений, изучаемых в школе, все равно круг тем, вопросов, проблем, к которым мы обращаемся на уроках литературы, должен быть расширен, ибо сегодня слишком часто он сводится к избитым банальностям.
И тут мы подошли к трудной проблеме – проблеме содержания литературного образования: говоря по-старому, программы по литературе, говоря нынешним официальным языком – стандарту по литературе, хотя от сочетания этих двух взаимоисключающих слов меня воротит.
Сегодня я воздержался бы от дебатов на эту тему. Человеку, который 59 лет вел в школе уроки по «Войне и миру», несмотря на то, что с каждым годом он все чаще слышит от своих учеников, что читать роман Толстого трудно, все-таки почти невозможно вычеркнуть это произведение из школьного курса. Я не понимаю, как человек русской культуры может жить без Андрея Болконского, Пьера Безухова, Наташи Ростовой, Николая Ростова, Долохова и даже толстовского Наполеона.
А вот Даниил Гранин, которому ныне уже 90 лет, не сомневается, что «Война и мир» – не для уроков литературы.
...
«Для процесса образования из всей нашей литературы я бы выделил четыре произведения, наиболее значительных – “Станционный смотритель”, “Шинель”, “Тамань”, “Студент” Чехова.
В них сосредоточены и сила, и глубина русской литературы… Проходить в школе “невозможное”, проходить в школе “Идиота” невозможно» [41] .
С другой стороны, я читал немало проектов и прожектов, требующих расширить курс литературы в старших классах (а мы в этой книге говорим о преподавании литературы в непрофильных старших классах школы). Предложений уйма. Скажем, ввести в обязательный минимум «Чевенгур» и «Котлован» Платонова, «Дом на набережной» Трифонова, «Траву забвенья» Катаева. И многое, многое другое.