Или другой вопрос. Каждый автор учебника излагает свою точку зрения. Иначе быть и не может. Это ведь не математика, где возможна разная методическая структура, но не может быть различного понимания тангенса и котангенса. Но вправе ли автор учебника литературы умолчать о том, что существуют и иные трактовки?
Я как-то познакомил своих учеников одиннадцатых классов с семью трактовками Луки из пьесы М. Горького «На дне». В дальнейшем, правда, ограничился четырьмя. А в учебниках преобладает, господствует монолог автора учебника. И лишь изредка, когда нельзя не сказать о том, что Добролюбов и Писарев по-разному истолковали «Грозу», на страницы учебника проникает разномыслие.
Короче, даже наши адогматические учебники во многом по своей структуре догматичны. В чем же дело? В первородном грехе преподавания литературы в школе: литература в школе – это наука, такая же наука, как и все науки, изучаемые в школе, будь то физика или математика, а потому автор учебника и должен изложить основы этой науки, дать ученикам необходимые знания, или, говоря по-современному, информацию по литературе.
Отсюда реально, на самом деле, фактически вытекают для ученика, а порой и для учителя два следствия. Первое: знать важнее, чем понимать и чувствовать, даже прочитать то произведение, которое нужно знать. Второе: знание важнее собственного мнения, своего личного отношения, своих личных чувств, ибо все это субъективное, а знания по литературе должны быть объективны. Ведь сказал же публично один из руководителей нашего образования, что нам нужные такие экзаменационные материалы по литературе, которые бы проверяли знания, но полностью отсекали бы любую субъективность.
Чем отличается учитель от репетитора? Сузим этот вопрос: учитель литературы и репетитор по литературе. Хотя все это относится и ко все расширяющемуся репетиторству по русскому языку. Повторяю: репетитору платят за то, чтобы он подготовил и экзаменам. Пятнадцать лет я наблюдал за тем, как мой ученики (в том числе и такие, кто блестяще занимался по литературе и которым в принципе репетитор был не нужен) занимались с репетиторами из того же вуза, куда они собирались поступать.
У меня очень маленький опыт репетиторства. Десять лет я был городским методистом Москвы, членом городской медальной комиссии. Пять лет из этих десяти я эту комиссию по литературе возглавлял. На каждом представлении сочинения к медали должна была быть моя подпись. И я считал невозможными какие-либо частные занятия. Так что за 59 лет работы в школе у меня было не более десяти частных учеников. И лишь однажды родители мне сказали: нас не интересуют отметки, нам важно только одно – чтобы вы научили нашу дочь понимать литературу.