Я бы к этому добавил и вот что: а других методических разработок, глубоких, интересных, современных, почти нет. Как и нет доступных учителю по тиражам и ценам глубоких книг по литературоведению и методике преподавания литературы.
Тут надо учесть два очень важных обстоятельства. Я, как и многие из тех, кто намного младше меня, принадлежу к обкраденному поколению. Нам был закрыт доступ ко многим и многим книгам о литературе. Лишь относительно недавно переизданы «Книга отражений» Иннокентия Анненского, статьи Н. Страхова, Д. Г. Овсянико-Куликовского, монография Д. Мережковского о Толстом и Достоевском, книги К. Мочульского, и не так уж давно стали широко печататься те многие работы Ю. Лотмана, о которых раньше знал лишь узкий круг специалистов. Для меня лично самым большим событием был выход трех томов критических статей Корнея Чуковского. Да, мы не прочли вовремя многих хороших книг о литературе. Но сколько же догматических, серых, стандартных, казенных. И старые статьи Чуковского принесли дыхание свободы, раскованности, живой ищущей мысли. Но многие ли из учителей литературы прочли все это?
Есть и еще одно предельно важное обстоятельство. За последние два десятилетия сумятица умов, душевный разброд, смятение сердце не могли не коснуться и школы. Нередко столь же необходимое переосмысление прожитого и пережитого подменились простой сменой знаков, плюсов на минусы и наоборот, перекрашиванием белого в черное, а черного в белое. Еще недавно чеховскую «Чайку» гримировали под горьковского Буревестника. А потом стремительно стали буревестников или гримировать под чаек, или вообще отстреливать.
Сегодня мы становимся свидетелями принципиально нового этапа: выходят книги, дающие строго объективное изложение того, что было, во всей сложности и многокрасочности. На смену тезе и антитезе приходит синтез. Убедительный тому пример – многие книги серии «Жизнь замечательных людей». Назову лишь некоторые из них: новые биографии Льва Толстого, Максима Горького, Алексея Толстого, Бориса Пастернака, Михаила Булгакова, Владимира Высоцкого. Но, малотиражные и дорогостоящие, они учителям словесности не доступны.
В прежние времена серьезные, глубокие книги о литературе издавало для учителя «Просвещение». Назову лишь три из них. Биография Пушкина, написанная Ю. Лотманом и изданная тиражом 400 000 экземпляров, его же комментарий к «Евгению Онегину» – 140 000 экз., книга А. Жук «Русская литература второй половины XIX века» – 350 000 экз. И все это по очень доступной для учителя цене. Теперь такие книги выходят крайне редко мизерным тиражом и по дорогой цене. Но можно ли просвещать ученика и не просвещать при этом учителя или сводить его просвещение лишь к методическим комментариям и учебникам?