...
«В том, что такие книги нужны, сомнений нет. Такие книги – книги, которые переворачивают что-то в душе, помогают нам не забыть о своей человеческой сущности, о способности размышлять, переживать и сопереживать. Книги, над которыми плачешь, книги, от которых долго не можешь оправиться, книги, помогающие вдруг увидеть что-то, что раньше никогда не замечал или чувствовал, но не смог выразить.
Только основная масса людей предпочитает такие книги не открывать. С одной стороны, это происходит потому, что читать такие книги трудно. Нужно не бояться заставить свою душу трудиться, причинять себе боль, расстраивать себя: в жизни хватает проблем, а в книгах хочется найти отдохновение. Но этих людей нельзя осуждать. Да, в каких-то случаях нежелание читать настоящие и хорошие книги является следствием душевной неразвитости и глухоты. Но часто в том невинны люди.
Жизнь не оставляет ни сил, ни времени для чтения, для философствования. Когда человек становится хоть сколько-нибудь взрослей, он начинает терять связь со своей душой. А между тем смысл существования как раз и заключается в развитии самого человеческого в человеке, в том, что социологи называют «самоактуализацией». Но жизнь будто бы сама отрицает свой смысл. И получается, что тяжелые книги – это важно, но не здесь и не сейчас. Жизнь вообще не оставляет пространства для книг, “отвлекая наше внимание” от, может быть, самого глубокого, самого главного своего смысла.
Что же до школы, да и в школе такие книги нужны. Ведь кто-то может так и не открыть их для себя, если не узнает о них от учителя. Такое потрясение можно пережить в юном возрасте, когда так остро восприятие. И когда горизонт воображения чувств еще не ограничен нехваткой времени и усталостью».
Как раз когда я читал сочинения о «Чернобыльской молитве», в «Новой газете» была опубликована переписка Бориса Стругацкого с Михаилом Ходорковским. В письме Стругацкого меня сильно задело одно рассуждение.