Начинался чудесный день.
Катя проснулась и не могла поверить собственному счастью. Но это было так. И все существовало реально. Комнатка с колышащимися занавесками. Красная герань на подоконнике. Белый столик, стул, кровать, одеяло, сшитое из пестрых лоскутков материи, полочка, на которой уставится целая стопка книг. На стене — четыре картины, выполненные в пастельных тонах, по-старинному мягкие, как будто бы покрытые пыльцой бабочек. На одной из них танцует девушка с венком из цветов на голове. Это хрупкая, нежная Весна. Лето — шаловливый малыш, поливающий цветы из лейки. Осень — озорной мальчонка в заплатанных штанах лезет на забор и рвет у соседа яблоки. У Зимы красные щеки и огромные от испуга глаза, потому что санки несутся с такой невероятной скоростью!
С этими милыми улыбающимися личиками было очень приятно побыть наедине. А Катя действительно была совершенно одна. От мира ее отделяла винтовая деревянная лестница, которая при каждом шаге предостерегающе скрипела. В комнате было тихо, спокойно и уютно.
Как прекрасно иметь свою собственную комнату!
— Поддерживай здесь порядок, — советовала бабушка, когда Катя устраивалась. — Посмотрим, унаследовала ли ты от мамы этот ценный дар.
Катя удивленно взглянула на бабушку:
— Дар? Я? Какой? Что за дар?
Бабушка подразумевала под словом «дар» не подарок, совсем не то, что перевязывают красивой ленточкой и преподносят с самыми добрыми словами в день рождения. Она имела в виду способность, черту характера делать вокруг себя все красивым и уютным.
— Яна просто волшебница, — заметила бабушка.
И Катя с любовью вспомнила о маме: «Что она сейчас делает? Вспоминает, грустит?» Нет, по Кате она явно не грустит. В последнее время дочка бывала грубоватой и довольно часто трепала маме нервы.
Катя глубоко вздохнула и начала прибирать комнату. Она стерла с полочки невидимую пыль, подышала на стекло и до блеска протерла все картины. Поправила одеяло, оторвала желтеющие листья на герани. А потом, как старая крестьянка, закончившая все свои хозяйственные дела, с довольным видом выглянула в окно.
Во фруктовом саду белели две большие палатки. Над каменным очагом поднималась полоска дыма. Обитатели лагеря столпились у насоса. Станда согнулся под искрящейся холодной струей воды, Качек сонно путался в своей длинной ночной рубашке, а Енда с Верой спорили.
— Говорю тебе, что нет! Достаточно взять вербовый прутик и пепел, конечно, от настоящего дерева! — визжал Енда и размахивал перед Верой руками.
— А я тебе говорю, что этого недостаточно!.. Доктор, дедушка! — обратилась она к авторитету, который как раз входил в сад. — Доктор, скажи Енде, что он должен чистить зубы.