В конце декабря их квартет успешно блистал на страницах «Пророка». Начала писать об их успехах Рита, а потом остальные подхватили эстафету. Какие только прозвища и названия не давали им журналисты. Они были Золотой Молодежью Хогвартса, будущей Элитой магического мира. Красивые, богатые, чистокровные, уверенные в себе. Широко обсуждалась в прессе (и в светских салонах) помолвка Драко Малфоя и Сьюзен Боунз. Несмотря на то, что Сьюзен была чистокровной и отнюдь не нищей, она не была ровней Драко. Все это прекрасно понимали. Равно как яснее ясного было то, что за счет брака с девушкой, родители которой состоят в Ордене Феникса, Малфои стараются укрепить свои позиции на так называемой «светлой стороне». Многие девушки завидовали мисс Боунс. Паркинсон даже затеяла отвратительную драку в коридоре школы. Сьюзен, впрочем, отнюдь не выглядела счастливой. Разве какая-нибудь пуффендуйская девушка мечтает выйти замуж по расчету? Хотя с помощью темной силы Драко удалось неплохо расположить ее к себе. О вечной любви и заикаться не стоило, но в будущем они, скорее всего, станут вполне респектабельной парой.
Гарри только довольно потирал руки. Мало того, что рекламная кампания была на редкость успешной, так еще и Невилла удалось приблизить к себе и потихоньку внушать ему идеалы чистокровных, которые почему-то не были привиты ему бабкой. Поттеру вовсе не была нужна конкуренция на посту Героя Магического Мира. Он перетащил Лонгботтома на свою сторону, сделал свои идеи его идеями. Наивный Невилл и не заметил, как стал поддерживать убеждения Пожирателей Смерти. Гарри еще не решил, что станет с этим гриффиндорцем дальше. Он не считал нужным просчитывать его дальнейшую судьбу. В конце концов, прежде чем погибнет Волан-де-Морт, предстоит еще не одно сражение, кто знает, не попадет ли Невилл под шальную Аваду.
Еще одной вещью, помимо любовного зелья, которая омрачала существование Гарри и делала его жизнь действительно невыносимой, это издевательства в прессе над директором. Гарри понимал, что это необходимый шаг для достижения их великой цели. Иначе, Дамблдора придется убить. Но ему было жаль, так жаль старика. Усталый, слабеющий с каждым годом директор. Тот самый, что когда-то делился своими впечатлениями от Берти Ботс и мечтал о носках в подарок на рождество. У Поттера отчаянно билось сердце, и в комок сжимался желудок каждый раз, когда он разворачивал «Колдовское время». В такие минуты он страшно раскаивался в том, что принял в себя Тьму. Но не мог, просто не мог ничего с этим поделать. Тьма была его частью. Навсегда.