Наконец, директор вернулся. Профессора, в том числе и Сидни, прервали свои разговоры и выжидательно уставились на него. Дамблдор был бледен и дрожащими руками комкал министерское письмо. Старик тяжело сел в свое кресло.
- Альбус, с Вами все в порядке? - тревожно спросила Минерва МакГонагалл.
Дамблдор оглядел коллег и, странно улыбнувшись, кивнул на письмо:
- Мистер Гарри Джеймс Поттер восстановлен в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс и зачислен на седьмой курс факультета Гриффиндор. Решение вынесено специальной комиссией отдела образования министерства магии 29 августа 1997 года.
Профессора ахнули. Сидни изо всех сил старался скрыть улыбку. «Позер! Обязательно нужно было ждать до последнего дня!» - мелькнуло в его мыслях.
- Но зачем они это сделали? Они что, издеваются? - тихо всхлипнула профессор МакГонагалл. - Гарри был такой милый мальчик.
Мадам Хуч приобняла ее за плечи, стараясь утешить. Альбус же продолжал кривить губы в странной полуулыбке:
- Они прислали результаты его экзаменов за шестой курс.
В кабинете установилась тишина. Собравшиеся просто не понимали, что происходит. Снейп решительно подошел к столу и взял из директорской руки пергамент. После расследования Люпина годичной давности Северус подозревал, что Поттер в полном порядке и рано или поздно вернется. Он пробежал глазами текст и презрительно фыркнул:
- Что за чушь! Тут одни «Превосходно». Это никак не может быть Поттер!
Сидни прикрыл рот ладошкой и очень правдоподобно закашлялся. Тем не менее все посмотрели на него с подозрением. Заметив это, он убрал руку ото рта, перестав скрывать улыбку, и заявил:
- Не будем гадать. Узнаем все первого сентября, верно?
Коллеги облегченно выдохнули и согласились с ним. Обсуждение было закрыто, но мысли каждого из них продолжали вертеться вокруг хрупкого лохматого бледного мальчика, каким они последний раз видели Гарри.
Тот же день, на девять часов позже.
Драко еще раз нервно поправил рукав мантии. Мантии Пожирателя Смерти. Сегодня он по распоряжению Волан-де-Морта должен принять метку. Юноша был готов кричать и плакать. Он не хотел! Никогда не хотел принимать этот уродливый знак принадлежности Лорду. Теперь же его бунтарский дух бушевал вдвое сильнее. На его руках никогда не исчезнут шрамы от вступления в Темный Орден. У Драко был истинный Господин, юный Малфой не хотел ползать на коленях ни перед кем другим. Но отец настоял, чтобы Драко согласился.
Драко нахмурился. Отец вообще стал каким-то странным в последний месяц. Люциус посвежел, помолодел. На его губах то и дело расцветала довольная улыбка. Таким довольным Малфой-младший не видел отца с тех пор, как на втором году обучения сына в Хогвартсе, Люциусу удалось выставить Дамблдора из школы. Глава семьи Малфоев время от времени хитро посматривал на отпрыска, а иногда даже подмигивал. Драко с опаской думал, не сошел ли отец с ума - все-таки работать двойным агентом занятие нервное. Самое страшное, что крестный Рабастан вел себя точно так же. И юноша решил, что сумасшествие заразно. Но когда они оба настояли на том, что Драко должен сегодня идти и принять метку, молодой человек окончательно запутался. Почему он должен стать Пожирателем Смерти, если его отец состоял в Ордене Феникса? Юный Малфой ничего не понимал.