Зло усмехаясь и поигрывая своей волшебной палочкой, слизеринец поднялся на ноги и шагнул к гриффиндорцу.
- Надеюсь, ты назовешь заклинания правильно, Поттер. А то, знаешь ли, мне не хотелось бы отправляться в больничное крыло в спичечном коробке. Шучу, - ухмылка словно стерлась с лица, - тебе не удастся даже прикоснуться ко мне, ты проиграешь прежде, чем успеешь открыть рот.
- А я и не горю желанием к тебе прикасаться, Малфой. В словесных перепалках тебе нет равных, может, не струсишь, и хоть раз сразишься со мной по-настоящему? - ответил Гарри, и в глубине его зеленых глаз сверкнули искры. Сегодня он не ограничится Экспеллиармусом!
Малфой будто взорвался.
- Импедимента! - заклятие, направленное прямо в грудь Гарри, было такой силы, что даже щит, который успел поставить гриффиндорец, не отразил удар полностью. Гарри покачнулся и упал, но тут же вскочил и выкрикнул:
- Инкарцеро!
В ту же секунду тело Малфоя опутали веревки, стягивавшиеся все сильнее, пытаясь задушить его.
- Фините Инкантатем! - прохрипел он и, едва освободившись от веревок, направил палочку на Гарри.
Мальчику хватило секунды, пока он смотрел, как слизеринец избавляется от связывающего проклятия, чтобы понять, какое заклинание будет следующим. Серпенсортиа - любимое заклятие Малфоя, в результате которого на Гарри накинется змея. Избавиться от нее он не сумеет, потому что то ли от ярости, то ли от какого-то необъяснимого волнения бывший учитель Отряда Дамблдора забыл нужное заклинание; а снова пугать однокурсников тем, что он говорит на серпентарго Гарри не хотел. Поэтому прежде, чем Малфой успел открыть рот, Гарри закричал:
- Петрификус Тоталус!
Заклятие должно было только обездвижить противника, но Гарри, наверное, был очень рассержен, потому что оно подхватило слизеринца и, как тряпичную куклу, бросило о стену. Роскошные светлые волосы растрепались, Драко сполз по стене вниз, из его приоткрытого рта потекла струйка крови... кажется, он потерял сознание.
Гарри стоял на месте, словно на него самого наложили заклятие оцепенения, и смотрел, как Люпин поднимает Малфоя, приводит его в чувство, что-то говорит. Гриффиндорец вдруг ощутил, как больно, наверное, Драко, и на секунду даже почувствовал что-то, похожее на угрызения совести. Но разве Малфой поступил бы иначе? От удара о стену самого Поттера спасла только мгновенная реакция, с которой он поставил щит, когда слизеринец метнул в него заклятие. И все же Гарри понял, что сейчас переживает его враг - раздавленный, униженный на глазах у всего класса, Слизеринский Принц ни за что не простит этого.