И действительно, проходя мимо Гарри в конце урока, Малфой зацепил его плечом и, приостановившись на минуту, прошептал:
- Думаешь, тебе удалось проделать это безнаказанно? Ну уж нет, Поттер. Сегодня, в двенадцать, в пустом коридоре на восьмом этаже. Сам понимаешь, секунданты нам не нужны. Да, и не опаздывай, я не люблю ждать, - толкнув гриффиндорца, Драко ушел.
Гарри хмыкнул и пробурчал:
- Надеюсь только, на этот раз никто не побежит ябедничать профессору МакГонагалл.
Драко его даже не услышал.
* * *
Гарри осторожно прокрался на восьмой этаж, избежав попадания на глаза миссис Норрис, и не удержался, чтобы не позлорадствовать: у Малфоя нет мантии-невидимки, и он запросто может встретить Филча. «Не опаздывай, я не люблю ждать». Гарри снова хмыкнул: слизеринец будто на свидание приглашал.
Немного волнуясь - неизвестно, чего можно ожидать от Малфоя, а он даже не предупредил Рона и Гермиону - Гарри вошел в темный коридор. Он пришел даже раньше, но Малфой уже был там.
- Что, Поттер, соскучился? - раздался насмешливый голос блондина, и он собственной персоной вышел из темноты. Что-то странное, завораживающее было в игре бликов света в платиновых волосах, что-то, от чего резкий ответ застыл у Гарри на языке, и он некстати подумал: «Двенадцать часов - время превращений». Неужели Малфой превратится в прекрасного принца?.. Улыбнувшись этой нелепости, Гарри сказал:
- Может быть, начнем?
- А тебе не терпится? - Драко подошел к нему вплотную. Определенно, слизеринец был сегодня какой-то странный - даже в голосе проскальзывали незнакомые интонации, а глаза... Гарри отогнал неясные даже для него самого мысли, и сказал, не сообразив сразу, как можно истолковать его слова:
- Может, ты сразишься со мной с помощью волшебной палочки, а не своего языка?
Зато Драко уловил второй смысл мгновенно.
- С помощью языка?.. Ммм... вот, о чем ты думаешь?
Сначала он играл словами, и это доставляло какое-то удовольствие, потому что «святой» Поттер так смущался... Но Малфой не почувствовал, как заигрался сам.
Огромные часы на башне начали бить.
Блестящие светлые глаза были всего в нескольких дюймах от глаз Гарри, и мальчик готов был поклясться, что рука блондина едва ощутимо коснулась его бедра. От Драко волнами разливалось напряжение и что-то еще, чему Гарри не мог или не смел дать названия.
Драко, не отрываясь, смотрел в зеленые глаза. Впервые при взгляде на него в глазах Гарри не было ни презрения, ни отвращения, ни даже ненависти. И сам Драко неожиданно почувствовал, что теряет свое обычное хладнокровие, и в нем вскипает кровь вейлы, переданная по материнской линии. Разум отказывался контролировать действия, а в груди, разрывая ее, билось одно-единственное желание - обнять стоявшего перед ним мальчика, принесшего ему столько страданий, прижать к себе как можно крепче, и больше не отпускать, как бы он не сопротивлялся. Рука, повинуясь велению захлестнувшего Драко безотчетного влечения, прикоснулась к Гарри, и Малфой почувствовал, как вздрогнул гриффиндорец. С последним ударом часов воцарилась тишина - такая, что Драко отчетливо услышал, как бешено бьется его сердце... и сердце Гарри. В одном ритме.