— О! Придите ко мне, мои ангелы, придите, вы помогли мне, вы не покинули меня.
— Нет, Арман, — сказала Леони, — не называйте нас так, среди нас есть только один ангел, Каролина.
Это она, найдя нас больными на том несчастном постоялом дворе в Буа-Манде, вернула нам мужество, она выходила нас и спасла от смерти, она, слышите ли вы, едва завершив этот тяжкий труд и зная, какая опасность угрожает вам и как вам можно помочь, не колебалась между всеобщим презрением и справедливостью, тогда как я, Арман, устав от бед, уже начала сомневаться и не знала, должна ли я бросить вызов общественному мнению и обвинить моего убийцу в убийстве мужа ради оправдания любовника. Она же решительно обвинила преступника, чтобы спасти невиновного, она нашла в себе столько мужества и добродетели, что выдержала насмешки даже самих судей, которые утверждали, что она мстит мужу за то, что он бросил ее, и весь свет подхватил эту клевету, но она не обращала на нее внимания; она же добилась от Жака Брюно, чтобы он сказал правду; она потратила все свои силы, чтобы спасти человека, который, казалось, никогда не сможет отблагодарить ее, так как тогда ваш рассудок изменил вам, Арман, но она добивалась справедливости для человека, впавшего в беспамятство, и после того, как она смыла с вас пятно позора, она вырвала вас и из лап смерти, это она проводила с вами все ночи, все дни, следя за каждым вашим движением, ловя каждое ваше слово, каждый вздох.
— Вы были рядом со мной, — тихо возразила Каролина, — поддерживая в этом тяжком испытании, и Господь протянул мне руку, чтобы идти до конца и спасти…
— Меня! — вскричал Луицци, вспомнив о выборе, который он должен сделать. — Меня! Поздно! Я погиб!
— Нет, брат мой, — возразила Каролина, — даже если правда, как я слышала не один раз, что нашей семье предначертаны горе и преступления, даже если правда, как говорила мне Леони, что тебя преследует ужасный рок…
— Да! Это правда, — горячо подтвердил Луицци, — он всегда тяготел надо мной, я хотел найти опору в самых разных вещах, но все они разбивались в моих руках, в моих грязных и порочных руках, я хотел знать правду, но правда представала предо мной лишь в виде уродливой и отталкивающей картины, я протягивал руку всем, кого встречал на своем пути, но руки счастливцев лишь ранили руку, которую я им протягивал, и рука моя лишь добивала тех несчастных, которым я хотел прийти на помощь. Сестра моя, сестра моя, я проклят!
— Арман, — изумилась Каролина, — так ты никогда не протягивал руки свои к Господу?
— К Господу? — повторил барон.