Она вышла из ландо и, повернувшись к своей служанке-негритянке, сказала:
— Ну, Салли, ты, видно, совсем не торопишься.
А Салли, которая в этот момент, нагнувшись, подбирала разбросанные по всему ландо пакетики и свертки — подарки крестнице своей госпожи — подняла голову.
— Иду, мэм, — поспешила сказать она, торопливо хватая букет белых роз и сверток.
Впопыхах она уронила коробку с шоколадным пирогом.
Миссис Макинтош рассмеялась:
— Ты, Салли, глупая, — сказала она, и в ее глубоком вибрирующем голосе прозвучали чарующие, насмешливые нотки. — Вылезай скорее, а остальные пакеты и подарки пусть возьмет Роб, — указала она рукой на своего грума.
— Слушаюсь, мэм, — ответил тот.
Но хозяйка никогда не была до конца довольна своими слугами, она всегда считала своим долгом растолковать им очень подробно, что им предстоит сделать.
— Будь добр, возьми пакеты, Роб, — уже другим тоном добавила она, поворачиваясь к груму и добавила, — пожалуйста.
Взгляд миссис Макинтош, обращенный к груму, был доверчивым, а улыбка просящей, почти томной.
— Пожалуйста, Роб, — повторила она, словно бы речь шла о величайшей любезности с его стороны.
Это была обычная манера изъясняться миссис Макинтош. Ей нравилось вносить в любые отношения, пусть даже это были отношения госпожи и ее раба, нотку дружеской откровенности.
Выбираясь в Савану, она так болтала с продавщицами галантерейных лавок об их возлюбленных, улыбалась слугам так, словно хотела сделать их своими друзьями, даже беседовала на философские темы с управляющим своего поместья.
Она раздавала конфеты мальчишкам-рассыльным, когда те приходили в ее дом в Саване, извещая, что готово очередное платье.
А особо миловидных мальчиков она даже награждала материнским поцелуем. По ее собственным словам, ей хотелось установить контакт с простыми людьми.
Конечно, мистер Макинтош далеко не всегда был доволен таким проявлением чувств со стороны своей жены. Но миссис Макинтош умела так улыбаться, что все возражения мужа тонули в нежности, которую он начинал испытывать к своей жене, только завидев ее улыбку.
Она любила заглянуть в души людей, выудить все тайны из сердец. Она старалась на всех, независимо, были ли это благородные люди, торговцы или же рабы, производить впечатление, всем нравиться и внушать к себе обожание с первого взгляда.
Правда, это не мешало миссис Макинтош устраивать скандалы продавцам, если не удавалось сразу же угодить ей, и осыпать бранью слуг, когда они недостаточно быстро являлись на ее зов. Она могла назвать мошенником и вором нерасторопного управляющего или же выставить за дверь рассыльного, доставляющего подарки от человека ей неприятного. В таком случае мальчишки-рассыльные уходили и без конфет, и без материнского поцелуя, и без чаевых.