На лице Грейс тут же появилось взволнованное и озабоченное выражение.
— Доктор, как она? — спросила сострадательно, у нее нервно задрожали руки, усиливая это впечатление.
— Все будет хорошо, мисс Уорен. Мы собираемся поместить ее в отдельную палату.
— Слава Богу! Только подумать, что могло произойти, — Грейс передернула плечами.
Доктор кивнул головой, соглашаясь:
— Если бы она съела еще больше отравленного мышьяком шоколада, мы не смогли бы спасти ее.
— Я могу видеть ее?
— Только на несколько минут.
Габриэль все еще находилась без сознания, лежала с подключенными к ней аппаратами. Тишину комнаты нарушали перемежающиеся сигналы приборов. Лицо Габриэль покрывала смертельная бледность, но ее поднимавшаяся и опускавшаяся грудная клетка говорила о том, что дыхание было хорошим.
Грейс стояла над Габриэль, с ненавистью наблюдая, как она дышит.
— Будь ты проклята, сука, — прошипела она. — Почему ты не умерла? — при этом подумав, что смерть Габриэль была бы лучшим выходом для нее и Харрисона.
* * *
После случая с Габриэль съемки «Вспышек страсти» отложили на день. Получив неожиданную передышку, Келли решила совершить нечто героическое.
Она собралась навестить мать. И первое, что сделала, выехав со студии, отправилась за бутылкой шампанского на Хот Беверли Драйв, выбрав бутылку с красивой этикеткой на горлышке. Затем купила дюжину воздушных шариков с надписью «Поздравляю» и дюжину красных роз.
На прошлой неделе Диана подписала контракт на роль в «Долгой дороге домой». Келли позвонила и поздравила ее, но потом решила, что ее визит будет более приятным для матери.
Приехав к Диане, Келли обнаружила, что матери нет.
— Миссис Хэллоуэй не будет дома весь день, — объяснила Эсмеральда. — Она вернется очень, очень поздно. Я скажу, что вы заходили?
— Не стоит, — сказала немного обескураженная Келли и передала подарки мексиканке. — Скажите только, что я заезжала и передала ей это.
— Да, — ответила горничная по мексикански. — Я передам.
Келли очаровательно улыбнулась.
— Спасибо, Эсмеральда.
* * *
Поздно вечером, часов в одиннадцать, зазвонил телефон. Келли оторвалась от книги, которую читала, с ужасом глядя на трезвонящий аппарат. Это Диана. Наверное, уже пришла домой и нашла подарки.
Неужели они могли привести ее в состояние гнева? Не может быть, чтобы она обиделась, ведь ей хотелось только доставить матери удовольствие. Должна ли она и дальше подвергать себя ночным звонкам Дианы, полным ужасного сарказма? После того случая несколько недель назад мать ни разу не звонила ей так поздно. Будет ли еще это повторяться?