— Что случилось? — спросил он с явной озабоченностью в голосе.
Ванесса махнула рукой.
— Кажется, Диана сообщила ей что-то отвратительно сногсшибательное… Бедная девочка выглядела такой несчастной, — она отпила глоток шампанского. Если честно, то, что касается материнских чувств Дианы, они заставляют скорее думать о чувствах мачехи.
* * *
Габриэль находилась в комнате для дам. Со злым выражением на лице, она пыталась отчистить свое вечернее платье.
Черт бы побрал эту суку! Она не только испортила ей платье, но и выставила посмешищем перед всеми. Никто не поступал так с Габриэль Фонтано. Никто. Эта сучка еще пожалеет, что схватилась с ней.
Габриэль раздраженно выбросила в раковину бумажные полотенца, которыми пользовалась. Все ее усилия напрасны. Нужно было ехать домой и переодеться.
В этот момент дверь в дамскую комнату открылась. Она обернулась. Когда увидела вошедшего, лицо ее вспыхнуло от презрения.
— Ты? — еще больше разозлилась она. — Я думала, что мы сказали друг другу все, и нет необходимости возобновлять наш разговор. И потом, что ты здесь делаешь?
От всего происшедшего с ней Габриэль охватил ужасный гнев. Бранясь самыми скверными словами, она не замечала, что и в человеке, стоявшем напротив нее, тоже поднимался дикий гнев и нарастала ненависть. В ярости она даже не заметила, что он поднял руки. Схватившие ее за горло, руки то сжимались, то разжимались.
* * *
— Келли, подожди! Нам надо поговорить! — умолял Грэхэм, гонясь за ней. Пожалуйста, Келли.
Келли остановилась, вытирая слезы, не в состоянии их удержать. Ей нельзя было плакать. Она хотела сдержаться, но все обернулось так ужасно.
Грэхэм и мать были любовниками. И от этого никуда не деться.
— Келли, душа моя?
— Не называй меня так, — сказала она, стоя спиной к нему. — Как ты мог так поступить со мной? Как?
— Как поступить?
— Не сказать мне, что ты и моя мать любовники.
— Боже мой, Келли, я и не знал, что она твоя мать. За все время Диана ни разу не упомянула о тебе. А ты никогда не приезжала. Насколько мне известно, у нее не было детей.
— Продолжай в том же духе, Грэхэм. — Келли я не пыталась скрыть недоверчивость в голосе. — Диана Хэллоуэй — известное лицо. И годами ее жизнь освещалась в прессе.
Грэхэм попытался повернуть Келли к себе.
— Но о тебе не упоминалось нигде. Я ничего не знал о ее прошлом. Для меня это такой же удар, как и для тебя, — убеждал он ее. — В доме не было твоих фотографий и, как я уже сказал, Диана никогда не упоминала о тебе. Все было так, словно ты и не существуешь.
«Он прав», — подумала она. От этого никуда не денешься. Сколько она помнила, она не существовала для своей матери и никогда не была частью ее жизни. Он прав.