— Кто же станет играть в игру, где арбитр может тебя убить? — Брови симбионта поползли вверх.
— А какой смысл, скажи мне, если половина игры состоит из нарушений правил, наказанием за которые служат всего лишь эти ваши «штрафные»? В половине случаев механика игрока даже до ворот добить ему не позволит с такой позиции. Так еще и стенку перед ним ставить позволено! — Я так распалился, что не заметил, как выкрутил громкость на максимум.
— Дикость! — не слушала меня Вика, продолжая гнуть свою линию звонким голоском, пытаясь перекричать динамик. — А еще что-то там трындишь о ступенях цивилизации. Мы, такие все из себя примитивные, отказались от гладиаторских боев около двух тысяч лет назад. А вы, умники, уничтожаете все, что движется, за малейший проступок!
У меня много чего было возразить на столь ничтожный аргумент. Можно было бы привести примеры некоторых не столь давних войн на Сол-3, да мало ли… И я почти уже это сделал, только процессор вдруг напомнил канцелярским тоном: «Одна минута до гиперпрыжка». Я мгновенно взял себя в руки и, чуть поостыв, сказал:
— Мы никого не уничтожаем. Вообще никого, даже серийных убийц. Первый закон Федерации: тело заменяемо, сознание — бесценно. Сознание убивать запрещено.
Мой симбионт обдумывал услышанное. Потом изрек:
— Выходит, полноценная спасательная шлюпка мне не светит.
— Пять секунд до гиперпрыжка! — объявил процессор по громкой связи.
Вика сидела надувшись на своей кровати. Мумрики — в клетке. А в трансляции матча был перерыв на рекламу. У меня тоже не было особого желания продолжать спор с симбионтом. Похоже, самке было неуютно в полной тишине, и она первой прервала затянувшееся молчание.
— Макс, выведи изображение снаружи, — попросила она примирительно.
— Там не на что смотреть. — Кажется, мой ответ прозвучал обиженно.
— Но мы же в гиперпространстве, так?
— Ну да.
— Значит, там должен быть такой красивый туннель с переливающимися всеми цветами фрактальными стенами. Покажи.
Я был в небольшом замешательстве. Даже не знаю почему: то ли от неожиданности, что самке известно значение слова «фрактал», то ли испытав очередное столкновение реальности со стереотипами Вики. В конце концов, спорить с ней — себе дороже. Это я давно усвоил, поэтому просто спроецировал требуемую картинку на стену.
— Ну и где? Где эта червоточина?
— Это она и есть. — Экран был абсолютно черным. — Почему ты решила, что тут должны быть какие-то радужные стены? Мы просто плывем в пульпе из нейтрино, кварков и других субатомных частиц.
— Н-н-не, не знаю… Видела в фильмах, что должно быть так, то есть не так, как у тебя.