— Стоп, — заерзал на стуле Олег, — спасибо, я все понял. Как она себя сейчас чувствует?
— Очень плохо. Она третий день не приходит в сознание. Если бы я нашел того придурка, я бы его убил, честное слово.
— Верю, — охотно согласился с ним Олег, — но это мы сделаем уже без вас. А вы можете идти.
Гога отвернулся и продолжал невозмутимо сидеть.
— Я даю вам честное слово, что лично займусь этим делом, — спокойно сказал Карташов.
— Вам же сказали, что вы можете идти, — опять не выдержала Лариса.
Иванов молча сверкнул на нее глазами, потом встал и вышел из кабинета.
— Я еще вернусь, — почему-то обращаясь к Ларисе, сказал он. — И тогда мы поговорим.
Дверь закрылась, и Олег облегченно вздохнул.
— И так вот каждый день, — пожаловался он, — сплошные е. нутые, прости господи… Короче, тот, кто считает, что милиция — это сплошная романтика, просто безнадежный осел.
— Я никогда не была в числе тех, кто так думает, — сказала Лариса. — У меня к тебе, во-первых, рассказ о моих встречах в Москве и Тарасове, а во-вторых, просьба…
И она кратко пересказала Карташову свою московскую поездку и происшествие в санатории «Три березы». Не упустила она и событий тридцатилетней давности.
— Ну и что? — выслушав ее рассказ, пожал плечами Карташов. — Это все абсолютно ничего не доказывает. По крайней мере то, что Горецкая убила… — Карташов заглянул в папку, — этого Андрэ Амбесси, — прочитал он имя и фамилию по слогам.
— Как это не доказывает?! — начала возмущаться Лариса.
— Тихо, не кипятись, — улыбнулся Олег. — Мы уже нашли несколько мест, в которых появлялся африканец, причем в одно время с торговцами наркотиками. Мы проверяем сейчас всех… Что же касается историй о стародавней любви, то… Все это ненадежно — эта учительница, выжившая из ума, подружки… Этот ненормальный Неводов со своими сексуально озабоченными дружками… Кстати, если он устраивает такие вечеринки, значит, ему постоянно надо самоутверждаться. Слушай, а может быть, его Горецкая бросила, потому что у него не вставал?
Карташов неожиданно задумался.
— Ну и что? — скептически поджала губы Лариса.
— Да нет, это слишком невероятно! — встряхнул он головой. — Подозревать еще и этого Неводова… Потому что он импотент… Чушь какая-то, совсем можно рехнуться на этой работе!
Лариса только усмехнулась. Сначала она вспомнила крепкое тело Неводова и значительное уплотнение в паху, когда она с ним танцевала. Если это имеет место сейчас, то в молодости он, наверное, был вообще половым гигантом. А с другой стороны, она взглянула на Карташова. Неспроста у него такие мысли, может быть, это просто какая-то рефлексия на собственные проблемы?