Меня привезли в какое-то полицейское, наверное, управление, где мое появление вызвало настоящий ажиотаж, впрочем, больше неофициального характера. Мужчины в коридорах, по которым меня вели, демонстративно отворачивались от меня, но я всегда ловила их взгляды, которыми они тем не менее провожали меня.
Как ни странно, среди них я чувствовала себя просто голой — они шарили глазами по моей фигуре, и я понимала, что комбинезон — слишком слабая защита от их проникающих сквозь одежду взглядов. Идя по коридору, я сделала для себя открытие из области этнографии. Меня не волновало нисколько, что оно скорее всего не имеет никакого отношения к истине, главное, оно принесло мне некоторое утешение под этими похотливыми взглядами иранских полицейских.
«Чадра и появилась на иранских женщинах скорее всего из-за гипертрофированной сексуальности их мужчин, — подумала я. — Я столько раз появлялась в этом комбинезоне среди наших российских мужиков и ни разу не заметила у них признаков повышенной из-за этого возбудимости. На востоке женщина просто вынуждена закутывать свое тело в непроницаемую ткань, чтобы избежать элементарного изнасилования. Как это шутят наши российские мужики по поводу чрезмерной любвеобильности? „Трахает все, что движется“? Так это, наверное, очень подходит к местным мужчинам…»
К моему удивлению, меня повели не на допрос или беседу, как я предполагала, а втолкнули в просторную камеру с решетчатой дверью, где уже находилось два человека, разглядеть которых я сразу не смогла, потому что в коридоре горел свет, а в камере было полутемно. Я споткнулась о порог и упала ничком от толчка в спину. Проехав по скользкому металлическому полу, почти ткнулась носом в чей-то ботинок.
Я порядком ушиблась и негромко застонала. Тут же меня подхватил с пола один из находившихся в камере и помог встать на ноги.
— Наконец-то все в сборе! — услышала я знакомый голос и сама встрепенулась от радости.
«Менделеев! — пронеслось у меня в голове. — Слава богу! Уж он-то придумает, как нам отсюда выбраться…»
Это был и в самом деле он. Он сидел на металлическом, привинченном к полу табурете и смотрел на меня. Я сразу же обратила внимание, что на ноге у него — не наша шина из медицинского комплекта, а вполне профессионально наложенный гипс.
— А ну-ка, хватит киснуть! — приказал Менделеев и улыбнулся добро и ободряюще. — У меня тут появилась идея, как нам отсюда выбраться. Хотя, надо признаться, в ситуацию мы попали сложную… Я-то думал, они тебя не подобрали и ты пошла ко дну! Ты ж сама ныла, что не доплывешь до берега. Когда нас расспрашивали с Анохиным, то порознь, то вместе, я пытался задать вопрос о тебе, но только по морде получил, когда проявил излишнюю настойчивость.