В голосе Епифаныча прорезалась тысячелетняя горечь. Ну как же, Михаил, небесный архистратиг, весь в белом, а как мусор за ним подбирать — это все ему, противному и чернокрылому…
— Это вы погодите, товарыщ, — сурово оборвал его консультант Лаврентий. — Это вы не ту линию гнете. Пораженческую гнете линию. Товарыщи из Мексики должны были оказать нам свою революцыонную, так сказать, эсхатологыческую поддержку…
— Иди, друг, сам ищи своего Тескатлипоку! Они с Кукульканом и этим… как его… с большим членом который… Тельпочтли, во! — нефть в Мексиканском заливе ищут! И, говорят, уже нашли, после того как там два американских танкера затонули…
— Гнилые буржуазные ценности подорвали революционный дух наших мексиканских товарыщей, — сокрушенно заметил Лаврентий и разлил коньяк. — Так выпьем же за то, чтобы такие инциденты не подрывали дружбу между нашыми великыми народами!
— Гамарджоба, генацвале, — уныло отозвался Епифаныч и одним махом опрокинул в себя стопку.
Сунув грязную пятерню в банку, он вытащил бляху-муху и сочно ею захрустел. Лаврентий извлек откуда-то огромный, бордовый помидор сорта «бычье сердце» и впился зубами в ароматную мякоть. Некоторое время на облаке царило молчание. Ветер доносил с земли запах прели, навоза и свежей листвы.
Аккуратно положив надкушенный помидор на платок, Лаврентий продолжил расспросы:
— А почему бездействуют товарыщи с Севера? Насколько я помню, согласно утвержденной программе они должны были поставить нам волка Фенрира и ынеистых великанов. Где волк Фенрис и ынеистые великаны? Почему зима Фимбул не наступает в соответствии с намеченными сроками?
Слишком воспитанный, чтобы ткнуть пальцем, Лаврентий указал подбородком на парящую внизу землю.
Выплюнув надкрылье саранчи, Епифаныч молча кивнул на третий подъезд дома номер двадцать один дробь девять по Большой Монетной. Там какой-то старикашка, кряхтя, тащил на помойку новогоднюю елку. Елка уже смахивала не на елку, а на скелет. В желтых сухих ветвях запуталась веселая мишура. Елка доблестно отработала четыре месяца и теперь недоумевала, почему вместо заслуженной пенсии ее волокут в мусорный бак. Старик полностью разделял мысли елки, и даже собирался изложить их вслух на ближайшем собрании жильцов дома.
— Кирдык твоим ынеистым, — с чувством произнес Епифаныч и снова разлил. — Эта ель последняя была.
Вздохнули. Выпили. Закусили, каждый своим.
Епифаныч с тоской покосился на собутыльника. Извлекать его из глубин преисподней явно не стоило. Все идеи Лаврентия были либо банальными, либо глупыми, либо шли вразрез с Генеральным Планом. Так, в частности, его предложение отправить все трудоспособное население Земли на лесоповал в амазонские леса и лишить планету ее зеленых легких не встретило одобрения в высших эшелонах Власти.