— Нет. Спасибо за кровь, чувак. Это много для меня значит. — Не хочется мне этого добавлять, но я уверена, что это правда: — Ты спас мне жизнь. Я этого не забуду.
Я улыбаюсь ему в ответ, а потом только молча сижу и пытаюсь не таращиться с открытым ртом на его реакцию. Потому что он совершенно меняется: я вижу горца, которым он был. У него игривые карие глаза, и выглядит он студентом-раздолбаем, татуировки с лица исчезают. Даже мышцы меняются, становятся гладкими, а тело — похожим на человеческое.
Он бросает мне шоколадку. Я ловлю ее, разворачиваю и жую, мысленно составляя план возвращения моего меча. Я знаю Джайна. Он понимает, что если я выживу, то приду за ним, так что отнесет меч туда, где, как он думает, я его не достану. Он не захочет ставить много людей на охрану, потому что они нужны ему на улице, в битвах. Пару секунд я размышляю, куда же Джайн его унесет, а потом понимаю, что мне не нужно об этом думать. Достаточно пошпионить за ним и проследить, куда отведут пойманных Фей. Поверить не могу, что этот дурак уверен, будто удержит мое оружие!
— Посиди там, я принесу тебе одежду, — говорит Кристиан.
И уходит, двигаясь легко и плавно, без жутковатого скольжения принцев. В другом конце огромной комнаты стоит шкаф, он роется в нем и возвращается с фланелевыми пижамными штанами на завязке и большущим кремовым рыбацким свитером.
Я одеваюсь под одеялом, туго завязываю веревку на талии и подворачиваю штаны с рукавами раз на сто, не меньше. Когда он бросает мне пару скрученных клубочком носков, проходя мимо кухни, я отвлекаюсь на мысли о Джайне и не успеваю их поймать. Носки пролетают мимо, ударяются о стену и падают вниз, за кровать. Я перекатываюсь и запускаю руку в щель, пытаясь их выудить.
У меня уходит секунда на то, чтобы осознать, что попалось мне в руку.
Волосы. Которые растут из головы. Там, в узкой щели между кроватью и стеной, чья-то голова Я замираю, мне жутко и мерзко.
Отдергиваю руку и сижу, пытаясь проглотить перепуганный звук, который так и рвется из горла, а потом оборачиваюсь на него через плечо. Он мурлычет странную мелодию, которая очень похожа на музыку в Честерсе, и исчезает в кладовой.
Я заставляю себя снова потянуться за кровать и пошарить рукой, не сводя глаз с двери в кладовку.
— Кристиан, я есть хочу, — говорю я.
Когда он отвечает, я по звуку примерно определяю глубину кладовки и то, как далеко он зашел внутрь. И сколько у меня времени, чтобы выяснить, какого черта тут происходит.
За головой нащупывается шея, а за ней и все остальное тело. Оно голое, человеческое, женское. Она уже застыла в трупном окоченении, она очень холодная.