– Влейте это, – принюхавшись к содержимому кружки, Глэдис явственно поморщилась, – в него. – Хозяйка качнула головой в сторону Троцкого. – Через полчаса сможет разговаривать. Через час будет как новенький. Ну, почти как новенький. Правда, завтра, – женщина с искренним сожалением взглянула на Льва, – завтра я ему не завидую…
Арсенин, благодарно кивнув трактирщице, бережно донес кружку до своего стола, с помощью Дато и Барта выполнил инструкции и, дожидаясь, когда же Лев очнется, с удрученным видом уселся на стул. Однако на этом сюрпризы не закончились.
Менее чем через четверть часа в зал трактира вошел Корено. Трезвый. Но с синяком в полскулы, в наручниках и в сопровождении двух дюжих констеблей. Увидев столь странную процессию, Арсенин тихо ойкнул, Барт озадаченно почесал бороду, а Дато с решительным видом сунул руку за пазуху. Видимо, подозрения капитана о наличии у подчиненных неучтенных стволов имели веские основания.
– Доброго дня вам, сэр! Честь имею – констебль Фланнаган! – полицейский, небрежно кинув ладонь к срезу белого шлема, качнул головой в сторону Корено. – Вам знаком этот человек?
– Знаком, – коротко вздохнул Арсенин, уныло озирая помятую физиономию одессита. – Что он натворил?
– Циничное нарушение общественного порядка в храме святого Ботульфа, что на территории порта находится, – загибая пальцы, начал перечислять Колины грехи полицейский, – неповиновение и злостное сопротивление полицейским чинам, – полицейский аккуратно потрогал распухшее ухо, ожег Корено неприязненным взглядом и добавил. – А ещё он казенное имущество попортил.
Констебль потешно шмыгнул носом и продемонстрировал изумлённому капитану переломленную пополам полицейскую дубинку.
– Так что, сэр, или вы платите за него штраф в размере двух фунтов восьми шиллингов и семи пенсов, – угрюмо буркнул страж закона, запихивая злосчастные обломки себе за пояс, – либо этот злодей ближайшие две недели проведет в тюрьме…
– Вот три фунта, – Арсенин протянул полицейскому несколько купюр, – и сдачи не надо. Э-э-э, любезный! – завопил он в спину выходящим на улицу констеблям, – а наручники? Наручники-то с него снимите!
– Ну и как вы это объясните? – холодно процедил Всеслав, зло поглядывая на растирающего запястья Корено. – Один – в дрова, – капитан кивнул на мычащего во сне Троцкого, – второй в кандалах.
– Я вас умоляю, Всеслав Романыч, – виновато пробубнил Корено, покаянно опустив голову, – не надо портить себе нерв. Я таки виноват, но, честное благородное, совсем на немножко.
Арсенин, проигнорировав жаждущий Колин взгляд, набухал себе полный бокал вина, замахнул его залпом и вопросительно уставился на одессита.