Превосходный знаток людей, княгиня Ливен быстро разобралась в наиболее определившихся чертах характера Лизы, но постаралась ничем не проявить этого и заговорила о том, к чему, знала по опыту, никакая женщина не может остаться совершенно равнодушной.
— Вам надо заняться собой, милая Лиза. О душе поговорим позднее, сначала подумаем о бренных предметах. Я прикажу вызвать сюда мою портниху, и мы обсудим ваш будущий гардероб. Моя кузина Евпраксия, эта замечательная нелепица, как ее звали в детстве, наверно, не сказала вам, что следует не только читать Шатобриана, но также класть на ночь на лицо маску из сырого мяса, земляники или огуречного сока, чтобы кожа не была сухой и серой. Моя камеристка займется этим. Увы, дитя мое, феи, присутствовавшие при вашем рождении, не позаботились о цвете вашего лица. А это главное, особенно при вечернем освещении. Свечи были гораздо милостивее к женщинам, чем газовые лампы, которые жестоко подчеркивают наши недостатки — морщины и вялость век.
Лиза, слушая княгиню Ливен, не могла скрыть своего удивления. Ей казалось, что эта женщина, которую считали отличным политиком и дипломатом, сразу же начнет разговор о чем-нибудь особо важном для судеб Европы, военных приготовлениях Турции и России и угрозе большой войны или, по крайней мере, о Наполеоне III и его раздорах с царем Николаем I.
Решив приблизить к себе Лизу, Дарья Христофоровна имела затаенную цель. Подпав под влияние католической церкви, она стремилась, считая это особо богоугодным делом, уловить в ее лоно как можно больше душ. Лиза, скромная, замкнутая, страстная, много страдавшая, как сразу определила княгиня Ливен, и, главное, очень богатая, была, по ее мнению, создана для того, чтобы увлечься пышной мишурой католической церкви. Надо было, однако, исподволь, незаметно подвести ее к этой мысли. И Дарья Христофоровна, посоветовавшись со своим духовником, решила действовать без торопливости и заслужить любовь и полное доверие своей родственницы.
Однажды во время утреннего туалета графиня Ливен сказала Лизе:
— С тех пор как судьба лишила меня двух любимых сыновей, я поняла всю тщету земной жизни и бесполезность борьбы с тем, что предначертано нам свыше. Смирение, покорность, вера в грядущее соединение с любимыми — вот чем живу я отныне. Но это вовсе не значит, что надо посыпать главу пеплом и предаваться печали. Наоборот, дитя мое, святая католическая церковь и ее духовники помогли мне преодолеть страдания. Не надо отказываться от мирских благ и дел. Основное — это вовремя искупить грехи.