По утрам Август имел обыкновение врываться к Женни и Карлу. Ему с ночи не терпелось продолжить неиссякаемые дебаты о коммунизме и обо всем, что надо предвидеть и учесть к тому скорому времени, когда он победит на земле. Долговязая фигура Виллиха, его серая фуфайка, подпоясанная на испанский манер красным шарфом, напыщенность речи удивляли и смешили Женни.
— Вы настоящий Дон-Кихот, — говорила она шутливо.
— Может быть, и так, но прошу учесть, госпожа Маркс, что я никогда не воевал с ветряными мельницами, зато уже не однажды расправлялся с германскими мракобесами и намерен сражаться до конца жизни, как истый пруссак, — раскатисто гогоча, заявлял Виллих.
Присев в ногах постели Карла, он начинал бесконечный спор по поводу той пли иной проблемы, которая может возникнуть при победе коммунизма. Маркс настороженно присматривался к этому человеку, большому путанику в вопросах теории.
Пока Женни, а затем и Ленхен не прекращали жарких дебатов о «естественном» коммунизме, напоминая Карлу и Августу о завтраке, они оба увлеченно разговаривали, шутили, курили или ожесточенно спорили.
В Лондон прибывали эмигранты. Большей частью без денег, без прибежища и работы, они встречали под осенним свинцовым небом Англии вначале одни только лишения и беды. Это было нелегким испытанием. Худшие чувства, такие, как мелочная зависть, злоба, у самых слабых быстро пускали ростки и развивались, отравляя и без того трудное существование.
Маркс деятельно принялся за организацию помощи политическим эмигрантам. Комитет помощи нуждающимся демократам, в который он входил, опубликовал воззвание:
«Теперь, когда в Германии в дикой суматохе военной расправы снова воцарились «порядок и спокойствие»… когда военные суды едва успевают отправлять в могилу с простреленной головой одного «мятежника» за другим; когда тюрьмы уже не в состоянии вместить всех «государственных изменников» и единственным существующим еще правом является право военно-полевых судов, — тысячи и тысячи немцев скитаются без крова на чужбине.
С каждым днем растет их масса, а вместе с нею и бедствия этих лишившихся родины людей; гонимые с места на место, они утром не знают, где нм удастся найти ночлег вечером, а вечером не знают, где достанут себе кусок хлеба завтра утром.
Бесчисленное множество эмигрантов заполняет города Швейцарии, Франции и Англии. Со всех концов Германии стекаются несчастные. Кто сражался на венских баррикадах против черно-желтой лиги… кто бежал из Пруссии от военщины Врангеля и Бранденбурга, кто в Дрездене с ружьем в руках защищал имперскую конституцию, кто воевал в Бадене в рядах республиканской армии против объединившихся в крестовый поход государей, — независимо от того, либерал он или демократ, республиканец или социалист, — все они, сторонники самых различных политических учений и интересов, объединены теперь общей судьбой: изгнанием и нищетой.