Наконец, когда утром третьего марта, Балк сумел притащить в гавань после ночного боя подорванный японской миной и лишившийся хода "Властный", вытащив его буквально из-под носа собиравшихся добить неподвижную мишень японских миноносцев, он получил благодарность от адмирала Макарова, представление к "Станиславу", а главное - разрешение находится при атаках там, где сочтет нужным. При условии, что его буксир не будет путаться под ногами боевых кораблей.
Сейчас "Силач" не "путаясь под ногами" у нерешительно замершей "Дианы", с которой пытались спустить паровой катер, а обойдя крейсер по дуге, шел прямо на "Фусо". Его капитан на мостике громко кричал:
- Держись крепче, ребята! Приготовиться к тарану!!!
Балк, жадно читавший все доходившие до Порт-Артура газетные статьи о подвиге "Варяга" и "Корейца", прекрасно помнил детские игры со своим двоюродным братом, в которых он, более старший и крупный, всегда выходил победителем. Теперь и у него появилась тень шанса совершить что-то, хоть немного похожее на подвиги своего удачливого кузена, и уж он-то ее точно не упустит.
Впрочем, кроме жажды подвигов непоседливым лейтенантом двигал элементарный здравый смысл. Если брандер, в котором он к своему удивлению в свете прожектора опознал старый японский броненосец, затонет там, где он сейчас стоит на якорях, из гавани смогут выходить только миноносцы. Сам три года шныряющий по фарватеру туда-сюда почти каждый день, Балк прекрасно понимал, что японец выбрал для затопления идеальное место. Он даже успел с усмешкой подумать, что именно там потопился бы и сам, реши он насолить занудствующему начальству, типа Старка, Греве или Ухтомского, по-крупному.
На "Фусо" поначалу отстреливались от "Дианы", но разглядев несущийся на все парах с включенной сиреной портовый пароходик, перенесли огонь на него. Однако к этому моменту на старом броненосце в строю остались только одна шестидюймовка и пара орудий калибром поменьше. В планширь буксира попал шестидюймовый снаряд, изрешевший рубку и мостик. Мелкий осколок пробил дерево рубки и завяз в мощной грудной мышце капитана, упершись в ребро. Смерть не достала до сердца лейтенанта всего-то какой-то дюйм. Рулевому повезло меньше - осколок, влетев в иллюминатор рубки, попал ему в лоб, а еще пяток вошли в тело. Смерть была практически мгновенной.
Когда "Силач" приблизился на три кабельтова, в "Фусо" наконец-то попал первый одинадцатидюймовый мортирный снаряд с Золотой Горы. По стоящей мишени вечно мазать не могли даже не слишком точные мортиры. Сразу после этого в телефонной трубке на командный пункт батареи (одно из нововведений, которые Макаров почерпнул в папке, переданной ему лекарем с "Варяга") раздался зычный голос адмирала, который потребовал прекратить огонь по стоящему на фарватере кораблю.