- Илья, подкинь-ка мне с палубы гриф от штанги, от той, что побольше, и быстро, - прокричал Балк вестовому.
- А зачем он Вам, ваше благородие? - оторопело спросил матрос, просовывая притащив к рубке полутарометровую стальную палку.
- Так у нас на борту из оружия только пара револьверов и пяток винтовок, - усмехнулся Балк с хищноватым прищуром, наскоро промокая рану на груди салфеткой, - а макаки сейчас опять полезут. Да, кстати, о револьвере, держи!
- А как же вы сами-то? Не ровен ведь час...
- Не дрефь! Иди воюй, давай. А я и без него обойдусь. Это ты у нас на борту меньше месяца, сопля худородная. А те, кто с нами хоть полгода отходил - им эти пукалки ни к чему. Да и у японцев их не густо будет, я думаю. Но сперва - рви в машину, предупреди духов, чтобы вооружались чем найдут и готовились отбиваться - косоглазых раза в три больше будет, могут и до них добраться.
Через три минуты на палубу "Силача" ринулась толпа кочегаров из низов броненосца. Ее прилив был частично остановлен пулеметным огнем с фор-марса приблизившейся "Дианы", но часть нападавших все же смогла под руководством размахивающих мечами офицеров перебраться на "Силач". Пулемет захлебнулся, подавившись первой же очередью - металлические ленты для пулеметов еще не вошли в обиход, а холщевые постоянно давали перекосы. Во второй раз за эту войну на палубе корабля закипела жаркая абордажная схватка, и опять во главе русской стороны был офицер по фамилии Балк. Тенденция? Или уже традиция?
Долгого боя не получилась - команда "Силача" доказала, что последний год не зря была грозой ночного Порт-Артура - японцев вымели с буксира, как мусор метлой. В схватке на ломах и цепях преимущество в силе было на стороне русских. На носу буксира боцман Хотько с разбойничьим посвистом крутил вокруг себя двухметровой стальной цепью, раз за разом снося за борт пытающихся перепрыгнуть через фальшборт японцев. Он продержался три минуты, пока кочегар с "Фусо" в прыжке не уволок его за борт. Впрочем, в отличие от японца, Хотько выплыл.
К этому моменту цепь японского якоря не выдержала напора русской паровой машины и лопнула. "Силач" успел-таки развернуть брандер вдоль фарватера, до того, как под днищем старого броненосца заскрежетал камень и он, медленно заваливаясь на правый борт, башмаками обломанных выстрелов сетевого заграждения распорол обшивку в носу парохода. Поняв, что дальнейшее "пихание" с севшим на грунт японцем бесполезно, Балк еле успел приткнуть свой стремительно набирающий воду буксир носом к берегу.