Пока он понял одно: ни Жизель, ни их поцелуй так просто ему не забыть. Прошлой ночью, в своем элегантном доме в Челси, он так и не смог уснуть. Не помогали ни дорогая и удобная кровать, застеленная бельем за сотни долларов, ни то, что это белье каждый вечер перестилала и расправляла целая армия надомной службы, нанятой им в агентстве.
Он никак не мог выкинуть Жизель из головы.
Ее присутствие в мыслях Сола вышло за разумные пределы простого раздражения. Он вспомнил, как встречал серое утро со стаканом в руке. Тусклый свет пробивался через занавески, освещая размазанные пятна на стекле стакана. «Этот серый свет пошел бы ей, — недобро подумал он. — С ее слишком часто стиранным черным жакетом, тусклыми волосами и бледной кожей».
Слишком поздно он осознал свою ошибку, когда реальный образ Жизель возник перед ним уже не в жакете, а в блузке, которая так соблазнительно обтягивала ее упругие груди…
Сол очень пытался представить Жизель в самом невыгодном свете, но память не соглашалась на это…
Против своей воли он вспомнил, каково это — держать ее в своих объятиях. Если бы он сейчас закрыл глаза, то почувствовал бы ее дрожащее тело, прижатое к нему и порождающее желание почувствовать ее вкус, прикоснуться к нежным мягким губам. Он почти ощущал, как она льнет к нему… Он мог представить ее грудь, обнаженную и жаждущую удовольствия.
Когда-то в юности у него случился первый сексуальный опыт с женщиной старше его. Ей нравилось, когда Сол брал в рот кусочек льда и, выплюнув его, облизывал ее горячий сосок. Он представил, как Жизель дрожит от такой ласки, как он удерживает ее руки, не позволяя оттолкнуть его, и доводит до полнейшего блаженства одними только губами…
Сол резко покачал головой, возвращаясь обратно на землю. Он никогда не любил холодный душ, но сейчас ледяные струи пошли бы ему на пользу.
Он привык, что все подчиняется ему. А сейчас его тело явно вышло из-под контроля. Словно его собственная плоть восстала против него. Какое еще логическое объяснение можно было найти столь безумной реакции на Жизель, когда он даже думать о ней себе запретил?
Мысленно Сол вернулся ко всем тем женщинам, которые побывали у него в постели за последние пять лет. Он никогда не чувствовал необходимости доказывать свою мужскую силу. Его аппетит был обострен и удовлетворен самыми прекрасными женщинами — такими, которые умело обращались с мужским эго, которые не крали парковочное место из-под его носа, не наполняли его иррациональным чувством вины, смешанным с состраданием. Ему не приходилось жалеть этих женщин из-за их несуразной одежды.